100 великих парадоксов

Мыслитель, скажи что-нибудь весёленькое. Толпа хочет весёлого. Что поделаешь – время послеобеденное.

Велемир Хлебников

1

В парадоксах обыденной жизни нет недостатка. Мишель де Монтень: «Ничто в мире не бесполезно, даже сама бесполезность». Георг Кристоф Лихтенберг: «Я благодарю Бога за то, что сделал меня атеистом». (Позиция агностика и скептика, ценящего свободу веры и сомнений.)

Фридрих Ницше: «Бесчестнее всего люди относятся к своему Богу: он не смеет грешить». (Люди относятся к Богу, как к своему подобию.)

Франсуа Ларошфуко: «Ум служит нам порою для того, чтобы смело делать глупости». (Глупость ума – в ограниченности и самодовольстве.)

У Пушкина в «Евгении Онегине»:

Хоть он людей, конечно, знал,
И вообще их презирал;
Но правил нет без исключений:
Иных он очень отличал.

Два тысячелетия назад римский философ Сенека писал: «Нет правила без исключения». Что следует из этого правила? Ничего вразумительного. Если его принять за истину, значит, это и есть правило без исключения, которое само же отрицает. А если у него есть исключения, то ими будут правила без исключений.

На основе своего опыта Зигмунд Фрейд пришёл к выводу: «Плата за терапию должна существенно сказываться на кармане пациента, иначе терапия идёт худо». Иначе говоря, дорогое лекарство и хорошо оплаченный доктор лучше лечат.

Парадоксальна прямая зависимость цены на лекарство и на услуги врача с эффективностью лечения. Хотя ничего тут необычного нет. Многое зависит от самовнушения пациента, от его веры в лекарство и искусство врачевателя. На этой вере основана магия, которая, подобно гипнозу и самогипнозу, способна и лечить, и калечить.

…Немало других парадоксов осталось вне «сотни великих». Козьма Прутков (псевдоним братьев Алексея и Владимира Жемчужниковых и Алексея Константиновича Толстого): «Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза».

Но ведь канифоль не облегчает скольжение смычка по струнам, а напротив, увеличивает трение. Выходит, писателю требуется не поощрение (раз уж его признали гениальным), а серьёзная критика, чтобы его сочинения не стали гладким скольжением по поверхности бытия.

Вспоминается дневниковая запись Жюля Ренара: «Вы добьётесь своего… но для этого надо, чтобы вы время от времени давали себе пинка в зад!..» Иногда полезно получать такой незлобный «толчок мозгам» и со стороны.

Козьма Прутков: «Не шути с женщинами: шутки эти глупы и неприличны». Казалось бы, откуда известно, какой будет шутка? А через полвека среди значительной части обывателей и даже интеллектуалов стали популярны психиатрические идеи Зигмунда Фрейда, согласно которым в шутках подобного рода непременно присутствуют подсознательные сексуальные намёки.

Кстати, многомудрый Козьма Прутков предвидел и философские основы теории относительности Альберта Эйнштейна, обосновав принцип относительности пространства: «Самый отдалённый пункт земного шара к чему-нибудь да близок, а самый близкий от чего-нибудь да отдалён».

2

Каждая религиозная система избегает парадоксов, ибо требует веры, а не рассуждений, порождающих сомнения. Поэтому богословам приходилось искать ответы на каверзные вопросы.

Одни из них связаны с так называемым парадоксом эпикурейцев (его сформулировал мыслитель III века Лактанций): если Бог всемогущий и милостивый, то почему в Мире существует зло? Если так проявляются козни дьявола, значит, он противостоит Богу, который не всемогущ. А если Он всемогущ и допускает зло, значит, не милостивый.

Перс Мани, принявший христианство, попытался внести в него элемент учения зороастризма, признающего борьбу бога света, правды и созидания Ормузда с богом тьмы, лжи и разрушения Ариманом. Согласно манихейству, признанному ересью, так же противостоят Бог и сатана.

Святой Августин нашёл выход из парадокса, признав дьявола не активным злом, а порождением хаоса, беспорядка, свойственного материи. Норберт Винер вернулся к этой теме в ХХ веке: «Учёный всегда стремится открыть порядок и организацию Вселенной и таким образом ведёт борьбу против заклятого врага – дезорганизации. Является ли этот дьявол дьяволом манихейцев или дьяволом св. Августина? Представляет ли он противостоящую порядку противоположную силу или же он – отсутствие самого порядка?»

Н. Винер согласился с мнением А. Эйнштейна: «Бог коварен, но не злонамерен». Казалось бы, дан окончательный ответ на парадокс эпикурейцев: зло присутствует в Мире не как активная сила, противостоящая добру, а как недостаток совершенства, элемент хаоса.

На мой взгляд, подобные рассуждения проникнуты духом атеизма или пантеизма. Бог оборачивается метафорой, проявлением порядка в природе, так же как дьявол – обозначением хаоса. И нет никакого парадокса, да и религиозной проблемы тоже.