100 великих пророков и вероучителей

Действительность материального мира лишь иллюзия, только Брахман есть единственная действительность в полном смысле этого слова. Есть два пути избежать множественности рождений и приобщиться к истине: философское мышление (санхья) и мистическое самоуглубление (йога). Во всем этом Кришна следует за авторами Упанишад, однако, взгляд его на взаимоотношения Бога и мира, Бога и человека совсем другой. Он говорит, что не только мистическая отрешенность ведет к совершенству, но и бхакти — любовь, благоговение, вера. Всякий, кто с доверчивым сердцем прибегает к Богу, не погибнет, кем бы он ни был. Любовь человека не тщетна, молитва его не бессмысленна, упование его не ложно. Для Неба, как бы не существует земных различий и условностей. Члены разных каст, мужчины и женщины, все призываются в чертог высшей Любви. Гита указывает, что проникнуть в духовные сферы позволяет не заносчивое умствование, а сердце, полное благоговения. Даже ложная вера, если она искренняя, ведет к спасению. Мудрый человек чтит единого Бога — Господа неба и земли. Люди, обуреваемые страстями, более склонны к почитанию многих богов. И все же Господь не остается равнодушным к этим заблудшим. Кришна говорит: «Какие бы образы с верой ни почитал поклонник, его нерушимую веру Я ему посылаю. Он ищет образ милости, укрепясь этой верой, от него получает желанные блага, хотя они даются Мной». Таково великое снисхождение Бога к человеческому невежеству и слабости.

Отношение Кришны к Абсолюту и к акту миротворчества также совершенно иное, чем в религии брахманов. На вопрос: как мог Абсолют быть и Творцом, Кришна отвечает: мир есть результат творчества, результат действия, но действует не сам по себе Брахман, а Его «частица». Она созидает миры и вливается в них живительной силой, духовной энергией. Таким образом Сверхличное Божественное Начало превращается в личное — в творящего Бога. И даже более того — Бог опускается в саму природу, становясь Душой мира. «Войдя в землю, — говорит Кришна, — Я существа поддерживаю силой. Я взращиваю все растения… став огнем… в тела живых входящим, Я перевариваю четверовидную пищу. Сияние от солнца исходит и весь мир озаряет, так же от луны, от огня. Знай, это мое сияние. В сердце каждого Я пребываю… Я — вкус воды… Я — блеск луны и солнца, Я — во всех ведах живоносное слово, Звук в эфире, человечность в людях, Я — чистый запах в земле, в огне сиянье, жизнь во всех существах. Я — подвижников подвиг, я — вечное семя существ… Ибо не Я в них, а они во Мне постигли это». В отличие от Абсолюта брахманов, Кришна не только одушевляет мир, но и активно участвует в историческом процессе. Во все периоды истории, когда человечество оказывается в духовном кризисе, когда слабеет закон и воцаряется беззаконие, Бог «создает Себя Сам для спасения праведных и для гибели злодеев». Так приходит он к людям «из века в век». В то время как Упанишады считали всякое земное дело в сущности ненужным и бесполезным, Гита призывает к действию. Человек должен быть активным, ибо и сам Господь действует. «Не совершай Я дел, эти миры исчезли бы», — говорит Кришна. У человека всегда перед глазами его повседневные обязанности, порожденные жизнью, которые он должен исполнять. Но, совершая свои дела, человек, как и Божество, должен стоять выше страстной привязанности к ним.

Подобно тому, как Бог творит бескорыстно, должен трудиться и он, не думая о последствиях своего труда. «Действия совершая, привязанность к ним оставь». Это отрешение от заинтересованности придает каждому акту человека характер богослужения. В соответствии со сказанным, Кришна дает ответ на вопрос Арджуны.

Долг человека, говорит он, заключается в добросовестном исполнении своей дхармы.

Долг кшатрия — сражаться. Поэтому Кришна не только не одобряет скорби Арджуны по поводу убийства сородичей, а призывает его смелее идти на битву. Этим выводом заканчивается «Бхагавад-Гита». Кришна рассеивает сомнения Арджуны и возвращает ему утерянную уверенность. Но понятно, что значение проповеди Кришны далеко выходило за пределы этого конкретного случая. По сути дела, изложенное учение было попыткой найти к Богу иной путь, нежели тот, который предлагали брахманы.