2/3 успеха

— Да так, мне пришло в голову сразу все. Во-первых, интересно, он каждый день выискивает этих покойников или нет? И если бы хил поблизости, можно было бы пооколачиваться у почты и проверить. А если живет в другом месте, мог туда и случайно заскочить. Во-вторых, не мешало бы поглядеть на его квартиру, в каких условиях он живет, может, им там тесно, может, кто из них женился и теперь совсем невозможно стало жить, или еще что. Ну, и в-третьих, я считаю, что не мешало бы пройтись нам по этим адресам, посмотреть, не делается ли там что интересное...

Павлик высказал свои предположения:

— А может, парень просто подрабатывает. После покойников много барахла остается, так он берется мебель перетаскивать, мусор выносить, книги продавать, ремоитик сделать, да мало ли что еще. Помнишь, сколько книг осталось после смерти тети Агаты! А они тяжеленные, как сто тысяч чертей.

— Может быть, — согласилась сестра. — Или его отец занимается изготовлением надгробных памятников и велит сыночку выискивать богатеньких заказчиков. Я бы начала с Зютека. Сколько там, в телефонном справочнике, этих Вильчаков?

Павлик подсчитал.

— Девять штук. И все живут далеко. Но Зютек может быть из тех Вильчаков, у которых нет телефона.

— Значит, придется подстеречь его на почте. С завтрашнего дня можешь и начать.

— Не выйдет. Завтра почта работает с утра до обеда, я в школе. После обеда — только послезавтра.

— Ну ладно, начнешь послезавтра. А завтра пойдем по покойникам, — решила Яночка.

— Клево! — обрадовался Павлик. — Но тогда не мешало бы прихватить с собой и Хабра, значит, прямо из школы не можем отправляться.

Яночка обернулась. Их любимец Хабр спал на коврике у двери и при звуке своего имени открыл один глаз.

— Ясное дело, — согласилась Яночка. — Если мы хотим что-то узнать, без Хабра и пытаться не стоит. Может, и на почту ему пойти с тобой?

— Нет, на почту собак не пускают, — вздохнул Павлик. — Да и Зютек может приметить пса. Уж лучше на почту я пойду один, а Зютека не упущу, не беспокойся.

— Значит, завтра и начинаем. И даже лучше, что заскочим домой за собакой, по крайней мере оставим дома эти тяжести.

И Яночка кивнула головой на свой ранец.

* * *

Около семи вечера усталая Яночка присела на низенькую кирпичную загородку, окружающую детскую площадку где-то на задах улицы Жвирки и Вигуры. Это был уже четвертый сряду адрес, который они с Павликом проверили за сегодняшний день, и устали дети страшно. Несмотря на рационально составленный маршрут, дорога отняла много сил и времени, ибо совпала с «часами пик», и детям пришлось из-за собаки значительную часть пути проделать пешком. Нельзя же было обрекать пса на мучения в переполненных автобусах! Самое же плохое, что тщательно продуманная операция не дала абсолютно никаких результатов. Нуль! По намеченным адресам совершенно ничего не происходило. Двери квартир покойников выглядели обычно, ничего подозрительного поблизости не наблюдалось, никаких открытий Яночка с Павликом не сделали.

Усталые и разочарованные, дети добрались наконец сюда, на Окенче, край города. Четвертый адрес из некрологов. Павлик отправился посмотреть на очередную дверь квартиры умершего, Яночка воспользовалась минутой отдыха. Доволен был только Хабр. Еще бы, совершенно непредвиденная долгая прогулка. Пес ни чуточки не устал и теперь бегал вокруг хозяйки, знакомясь с окружающей территорией.

Выйдя из дома, Павлик не спеша подошел к сестре.

— Кто-то там в квартире есть, — доложил мальчик. — Чего-то делает, и p»dhn слышно. Наверное, покойник жил не один, кто-то остался. И что теперь?

— Теперь нам быстренько надо возвращаться, чтобы хоть на ужин не опоздать, — сказала девочка. — Уже темнеет. Смотри, кто-то роется на помойке.

Павлик присел рядом.

— Есть хочется по-страшному, — вздохнул он. — Так ничего и не узнали, столько находились и все впустую! Может, позвонить в квартиру, поговорить?

Сестра не ответила, она тоже не знала, что теперь делать. Какое-то время дети сидели молча, наблюдая за собакой. Солнце зашло, смеркалось, в окнах кое-где уже зажегся свет. Люди редко проходили мимо, в эту пору на детской площадке делать нечего, а с работы все уже давно вернулись.

— Что ты сказала? — как бы очнулся Павлик. — На какой помойке?

— Да вон там, видишь, огороженная площадка для баков с мусором. А этот не из дома вышел, а прямо с улицы свернул и никакого мусорного ведра не нес.

— Нищий какой-нибудь?

— Да нет, — ответила сестра. — Светло еще было, я разглядела. Нормально одет. И на пьяницу не похож.

Человек, копавшийся в мусоре, не очень заинтересовал Павлика. Уж слишком он устал за день. Уставившись на копающуюся в мусорном баке темную фигуру, мальчик жаловался:

— Неужели они не могли поумирать в одном районе? Или хотя бы недалеко друг от дружки? Нет же, один в центре, другой на Жолибоже, третья на Мокотове, теперь эта вот здесь, на Окенче...

Со стороны помойки сквозь ажурную стенку из кирпича и оплетавшего его дикого винограда блеснул луч света.