26b5465a54f0fb67580165b5a7e11988

– Мне не нравятся эти условия. Какой смысл оживлять ту, которую я люблю, если тотчас

все Сущее будет разрушено, и она вместе с ним? Есть ли способ, коим можно было бы избежать

этого разрушения?

Сказал Добрый Бог:

– Есть, но думаю, что он понравится тебе еще меньше.

Сказал Каэрдин:

– Говори.

Сказал Добрый Бог:

– Прикосновением высшего мира может быть разрушено другое целое, существующее в

той же степени, как и мир, который ты называешь реальным.

Спросил Каэрдин:

– Что же это?

– Ты сам, – ответил Добрый Бог. – Ибо благодаря стечению обстоятельств, ты, являясь

порождением своего мира, сумел оторваться от него и продлить свое существование за его

пределами, оставаясь при этом как бы его частью.

Сказал Каэрдин:

– Я – не порождение этого мира.

Сказал Добрый Бог:

– Нет никакого «я», это лишь одна из множества убедительных иллюзий.

Сказал Каэрдин:

– Я полагаю иначе.

– К чему спорить об этом? – Ответил Добрый Бог. – Все, что в тебе можно назвать

существующим – порождение мира, из которого ты пришел, плоть от плоти его. Будет разрушено

оно прикосновением пустоты, и утратишь ты свою Силу, великую колдовскую власть и прежний

горделивый облик. То же произойдет и с женщиной, которую желаешь спасти – прежнее

существование к ней уже не вернется, и Сила ее будет утрачена навсегда.

– Что же останется у нас? – Спросил Каэрдин.

– Память и, быть может, любовь – если последняя была больше обычной чувственной

страсти. Заново придется начать вам свой путь в мире Сущем.

Каэрдин, помолчав некоторое время, слегка улыбнулся и сказал так:

– Ты напрасно полагаешь, что меня устрашит это условие. Некогда я стоял посреди

рождающегося мира и не имел ничего, что давало бы мне преимущество перед его обитателями.

Однако за тысячелетия, прошедшие с тех пор, я достиг власти, которую вряд ли кто-либо мог бы

назвать незначительной. Потому мне не страшно терять все, накопленное прежде. Ведь не мощь

создает живущего, но живущий привлекает к себе мощь и пользуется ею. Что до женщины, называемой Соблазн, то я рад, что ее Сила не будет с нею, ибо ее Сила была скорее сродни

проклятью и, как мне кажется, она должна была всеми силами души желать избавиться от этого

проклятия, так как это проклятие лишало ее возможности любить. Так что я согласен на твои

условия… о бескорыстный торговец! Однако опасайся меня обмануть. Ибо часть моей души, как и

часть души всякого воина, заключена в моем мече, и если я погибну вследствие твоего обмана,

мой клинок рано или поздно уничтожит тебя.

Сказал Добрый Бог:

– Не будет между нами никакого обмана и каждый да получит то, к чему так стремится!

Итак, согласен ли ты на мои условия?

И сказал Каэрдин:

– Да. Согласен.

И тогда то, что Каэрдин называл Ничем, а Добрый Бог – высшим бытием – вошло в него и

поглотило его жизнь и Силу, а вечное, неуничтожимое «Я» и осколки памяти выбросило в мир

сущий, в некое время, не имеющее никакого отношения ко времени, когда Каэрдин жил как

Повелитель Затмений, в некое место, не имеющее никакого отношения к тем местам, которые он

посещал, когда при нем была его Сила.

И вот, встал он с земли и осмотрел себя. И увидел он, что жестоко поглумился над ним

Добрый Бог, возвратив его в мир, ибо оказался Каэрдин заключен в тело больного старика. Он был

хром на обе ноги, кожа его была в струпьях, а вместо одежды – нищенские обноски.

Он взял клюку и пошел по дороге, близ которой очнулся. И сердце его дрожало от страха, когда мимо проезжали всадники, ибо это было сердце нищего старика, привыкшего к страху.

Затем он приблизился к некоему городу, ворота которого были широко распахнуты, а стражи

стояли по сторонам их в парадных одеяниях. И спросил у них Каэрдин, что это за город и кому он

принадлежит.

Сказали стражи:

– Этот город принадлежит нашей королеве, называемой также Королевой Синего Тумана, ибо одежды, носимые ею, сделаны из тончайшего синего шелка. Знай, путник, что сегодня в

нашем городе праздник, и только ради этого праздника мы не прогоняем тебя прочь.

Спросил Каэрдин:

– Что это за праздник?

Сказали стражи:

– Наша королева объявила, что сегодня к ней должен явиться тот, чьей женой она станет.

Его имя – Каэрдин, он волшебник и воин, которому нет равных. Однако лица его королева не

помнит, и поэтому сегодня всякий из путников обязан немедленно идти к ней во дворец и

объявлять там свое имя. Если же кто-нибудь назовется именем ее возлюбленного, не будучи им, то

во власти королевы распорядиться его жизнью, как она посчитает нужным. Некоторые из

самозванцев уже ожидают плахи – а среди них есть знаменитые бароны и герцоги. Несомненно, все они завтра будут казнены, если только королева, по своей доброте, не пожелает помиловать

их.

Сказал нищий:

– Я Каэрдин.

Когда он произнес это, стражи приказали ему следовать за ними и отвели его во дворец. И