26fb3e12b6614ac4d87d4fce2d8bf18b

Но, как ни крути, а Тара среди своих исследований счастлива. Любой человек счастлив, когда занимает в жизни свое собственное место. Полагающуюся ему нишу. А где же ее, Ирмы, место – пока что оставалось загадкой… Именно в этом – а вовсе не отсутствии постоянного приятеля – заключалась вся эта болезненная неустроенность. Анна только с улыбкой отмахивается «какие твои годы»… и что теперь, до пенсии с завидной регулярностью менять мужей, профессии и прически?!

– Как-то ты слишком уж спешишь с этим замужеством? – осторожно заметила Тарани. – Тебе никогда не казалось, что из-за этого и возникают проблемы? Не лучше ли сперва узнать человека получше, а потом принимать решение? Как я понимаю, вы и познакомились недавно…

– Папа познакомил. Но не в этом дело…

Ирма помолчала. Наверное, с Тарани вполне можно было поговорить об этом. Авось, и пригодится для опыта пока не практиковавшего по-настоящему психолога.

– Вообще-то я детский психолог, – мягко напомнила мулатка. – кстати, в следующем году буду проходить практику в Шеффилдской школе – для дальнейших исследований мне потребуется больше педагогического опыта.

Ирма внутренне содрогнулась. Были, конечно, в школьной жизни и радостные моменты, однако отнюдь не настолько ностальгии вызывали воспоминания, чтобы по доброй воле возвращаться туда с какими бы то ни было целями! Среди кругов ада наверняка есть такой, в котором грешникам вечно четырнадцать и они вечно обречены толкаться в переполненных коридорах с неподъемными рюкзаками за спиной!

– Тогда можешь выслушать меня просто как подруга! По крайней мере, так я буду уверена, что мне не выставят счет… Ты ведь слышала, Мартин уезжает во Францию. Так вот, я никому не рассказала, с чего это все началось! – печально вздохнув, Ирма собралась с мыслями.

Вернее, конечно, было бы сказать, с чего все началось для нее лично. Но на закате – ярко пламенеющем многочисленными скандалами закате – предыдущего своего брака за жизнью Мартина она не особенно-то следила. Ну не ошивался вокруг с тем же завидным постоянством, что и раньше… так вся эта учеба, аспирантура да ранние кандидатские тоже требуют времени и сил. А в один прекрасный вечер – или, скорее, ближе к ночи – все рухнуло окончательно! Как будто мало ей было Шона, с одинаковым восторгом относившегося буквально ко всем представительницам прекрасного пола – к Шону-то Ирма никаких особенных претензий не имела, расстались полюбовно: пошумели, конечно, но остались друзьями – да и вообще, ловеласы способствуют хорошему настроению. Только вот серьезных отношений с таким не построишь. Но Шон никогда не позволял себе критики в ее адрес, напротив, лучился неподдельным восхищением, словно солнышко, и сердиться на него Ирма совершенно не умела. По крайней мере, дольше часа. Со вторым мужем повезло меньше: в тот достопамятный вечер на претензии, касательно слишком уж пристального его внимания к какой-то очередной модельке (таким знатоком до женского пола, как Шон, сей благоневерный, конечно, не был, но по роду деятельности постоянно был окружен разными модельками, певичками и актрисульками – однако, отношение к ним до того момента казалось исключительно деловым) вообще запальчиво заявил, что Ирма сама во всем и виновата. Не желает она, видите ли, соответствовать его представлениям об идеальной девушке! И это после того, как сие благородное стремление ее почти превратило в жертву какого-нибудь концлагеря: все знакомые с ужасом интересуются, не переболела ли она чем! Впрочем, на это у «упыря и кровопийцы» тоже нашелся ответ – заявив, что тощая корова – все равно не лань, муженек, в это же мгновение автоматически переведенный в категорию «бывший», демонстративно хлопнул дверью. В ту же ночь Ирма навсегда покинула его жилище, оставив на память вполне соответствующую строгим запросам вешалку.

На этом бы и поставить точку, но о том, КУДА идти посреди ночи, кипящая от гнева Ирма заранее не подумала – только уже сидя на чемоданах посреди тихой приморской улочки, начала терзаться сомнениями. Хай Линдон, к которой на правах лучшей подруги можно было бы ввалиться в любое время дня и ночи, в городе отсутствовала, к Вилл или Корнелии с такими проблемами идти было как-то неловко, к родителям – тем более. Наверное, «верный паж» Мартин со школьных времен зарекомендовал себя своего рода палочкой-выручалочкой, когда писал за даму своего сердца доклады и оказывал посильную помощь с тестами и контрольными работами… как бы то ни было, к нему притащиться посреди ночи Ирме отчего-то совсем не казалось зазорным – для нее с детства непреложной истиной стало убеждение, что смешной очкарик будет рад ее видеть абсолютно всегда. Хотя даже к кому-нибудь из своих бывших приятелей… не говоря уж о том, что приятельские-то отношения при разрыве отношений романтических особенно не страдали – заявиться без звонка Ирме и в голову бы не пришло. Особенно к Шону, который, как известно, один не бывает!