702a61e55b624987c42be6b995ede239

Даниэль быстро набрал огромный материал для исследования. Работа уже грозила перейти в серьезный труд. Молодой аспирант успел заметить множество интересных фонем и выражений в самобытной речи калаши, и решил доказать родство языка маленького горного народа Пакистана с языком античных греков. В его голове начинала выстраиваться стройная система дальнейшей обработки данных, когда в ноутбуке сдох аккумулятор. Теперь чудо техники можно было использовать как поставку под горшок с розмарином. Руфина едко посоветовала воспользоваться бумагой, как в старые добрые времена и даже приволокла из следующего похода по ту сторону гор две тяжелые пачки принтерной бумаги и упаковку ручек «Erich Krause». Вздыхая, Даниэль взялся за перо. Мысли разбегались, рука не успевала записывать поток соображений, фраза начиналась одним, заканчивалась совсем другим. Парень ругался, пыхтел и вызывал смех у рыжей подруги. Наконец, Даниэль с замечаниями о некоторых очень умных драконах, отбросил ручку и порвал очередной испорченный нелогичными записями лист. Налюбовавшись на несчастное выражение симпатичного лица, Руфина молча положила рядом с умершим ноутбуком невзрачный камешек серого цвета.

- Это философский камень? – поинтересовался Даниэль.

Женщина улыбнулась.

- Типа того.

Руфина открыла ноутбук и, к неописуемому удивлению парня, чудо техники ожило, пискнуло и бодро загрузило привычную заставку.

- Интернета не будет, - предупредила Руфина.

- Его и раньше не было, - выговорил Даниэль, дрожащими пальцами открывая файлы. Ноутбук работал, словно подпитывался от родной зарядки, а не от волшебного камешка.

- Ваша драконья магия – самая суперская магия на свете, - с чувством выдал Даниэль, отвечая широкой улыбкой на легкую усмешку Руфины. В карих глазах на мгновение зажглись оранжевые огоньки.

Лишь через месяц после поселения в деревне калаши, Даниэль заговорил с красным драконом о Маттиасе. В первые дни парень нагружал себя впечатлениями и физическими упражнениями до такой степени, что глубокой ночью проваливался в бездну короткого сна, а с первыми лучами зимнего солнца вскакивал снова и мчался за новыми открытиями… Только бы мозг не остался хотя бы на мгновение незаполненным информацией, ибо тогда глухая тоска по своему любимому дракону словно ледяной рукой сжимала сердце и Даниэль уже не мог вернуться в прежнее настроение, эмоции взрывались фонтаном горечи, а в памяти крутились недавние события, как в старом немом кино.

Только спустя месяц Даниэль смирился с вынужденной разлукой и смог нормально, без взрывных настроений и истерик, размышлять о прошлом и будущем. Конечно, парню сильно помогал красный дракон в виде рыжей красавицы, успокаивал легкими касаниями наэлектризованных рук и тихим пением, похожим на шелест ветра.

Теперь Даниэль был готов к длинным разговорам.

- Я не чувствую его, - вдруг с тоской сказал темным вечером, когда буйный ветер гнал на поселок снежную тучу. – Ощущаю от этого пустоту и отчаяние.

Руфина мгновенно оказалась рядом с парнем. Погладила по волосам. От ладоней явственно шло тепло.

- Не переживай, Данни. Это в нашей природе, отстраниться от мира на полгода. Драконы появляются на свет уже с памятью и навыками разумного существа. А для этого надо воспитать малыша с самого начала, уединиться с ним в его замкнутом пространстве.

- Я не могу его представить, - прошептал парень. – Вижу зеленого дракончика, не ребенка.

- Ты поймал мыслеформу своего дракона, - улыбнулась Руфина. – Чем больше будешь думать на эту тему, тем скорее проявится человеческий образ.

Красный дракон оказался прав. Всю ночь Даниэль не сомкнул глаз, под завывания буйного ветра, думал, вспоминал подробности их с Маттиасом счастливой жизни, встречи с названными сестрами и малышкой. Под утро Даниэль забылся коротким сном. И проснулся с улыбкой. Он видел малыша, ясноглазого темноволосого мальчонку лет трех, прыгающего по большому лугу, высоко подскакивающего против всех законов гравитации. От его звонкого смеха сердце сжимала невероятная нежность.

Руфина взглянула в лицо молодого человека и подняла бровь.

- Я видел его, - Даниэль чувствовал, что кожа щек будто бы стянулась от высохших соленых дорожек. – Он прекрасен. Самый чудесный ребенок на свете. Только… - парень сел и с тревогой посмотрел в ставшие вертикальными зрачки женщины, - он был не таким уж маленьким, лет трех. Не мог представить младше, а ведь я совсем недавно нянчился с малышкой Рози и, наверное, легко могу сосредоточиться на образе младенца.

Женщина пожала плечами и поставила перед Даниэлем большое блюдо с соленым творогом с зеленью, горячую лепешку и кружку согревающего травяного напитка.

- Ты и не увидишь своего ребенка в человеческом образе раньше этого возраста. Мы блокируем способность младенцев к трансформации, пока они не научатся контролировать процесс. У наших детей два естественных образа. Основной - дракон. Другой – от второго родителя. Если бы я не наложила на своего сына запрет, он бы улетел маленьким смерчем, не умея вернуться в изначальную форму.