7fc6af9b196e4597eb353f71b6cfc0e3

— Если только совсем чуть-чуть, — Ана на пальцах показывает это «чуть-чуть» и не может сдержать смешка, прижимаясь ко мне. — Куда мы идём? Этот лифт поднимается наверх же?

— Сейчас ты сама всё увидишь, — снова беру её за руку, когда лифт оповещает о прибытии на последний этаж, но вместо коридора мы идем к пожарной лестнице, поднявшись по которой оказываемся перед дверью на крышу. — Закрой глаза, Анастейша.

— Только держи меня за руку. Я боюсь высоты…

— Моя малышка, — усмехаюсь, но крепче сжимаю ладошку Ану, и она кивает, зажмурившись. Мы делаем несколько шагов, и я останавливаю её, отпуская ладошку, но тут же обнимая за талию и прижимая к себе. — Открывай глаза и ничего не бойся, Ана. Ты в моих руках и ты в безопасности.

— О, боже, Кристиан… Как ты сделал это?

— Просто немного магии и обещание, что как бы хорошо нам с тобой не было, к десяти вечера мы освободим занимаемое место.

— Это потрясающе! — малышка пищит от восторга и крепко обнимает меня за шею, зацеловывая в щеки. — Ой, тебе больно? Я не хотела!

— Всё хорошо, куколка. Пойдём.

Ана неубедительно вежливо отказывается от вина, но с радостью соглашается на любимый яблочный сок, и я составляю ей безалкогольную компанию. С Анастейшей весело и без алкоголя, она маленький источник позитива и радости, от которого я без ума. Мне чертовски нравится, как она раскрывается со мной, будь то простая беседа или наша постель…

— Почему ты так смотришь на меня?

— Потому что не могу оторвать свой взгляд от тебя, — пожимаю плечами, и малышка смущается, но очаровательно улыбается от комплимента. — Тебе нравятся комплименты, но ты не умеешь их принимать.

— Это плохо?

— Я знаю, что до тебя у меня не было такой милашки.

— А много их было, Кристиан?

— А ты действительно хочешь это знать? — Ана кивает, вся обращаясь в слух, и я произношу то, о чем очень жалею, но что является правдой. Анастейша заслуживает правду. — У меня было четыре девушки за всю жизнь. Случайных связей куда больше…

— О, понятно… Ну, я тоже не святая, Кристиан. Всё в порядке.

— Ты расскажешь об этом?

— Нет.

— Хорошо, я не буду давить на тебя. Придёт время и ты поделишься всем, чем посчитаешь нужным, — сжимаю её ладонь, и Анастейша измучено улыбается. — Иди ко мне. Я хочу целовать тебя ровно столько, сколько действует обезболивающее. Я скучал по тебе…

— Ты можешь дать мне одно обещание? — киваю, замерев над малышкой, и она осторожно зарывает пальчики в мои волосы. — Пообещай мне, что не будешь играть мной, Кристиан. Пожалуйста. Как только я надоем — сознайся…

— Анастейша, малышка…

— Я знаю, что испортила момент, но это важно для меня!

— Куколка… Ты красивая фарфоровая куколка, Анастейша. Тебя надо оберегать, любить и носить на руках. Что я и делаю, почти. Я оберегаю, я люблю и скоро я смогу носить тебя на руках, — не даю ей возразить, заткнув долгожданным мягким поцелуем, и Ана тает, крепко хватая меня за волосы, чтобы я не отрывался от неё.

— Ты действительно имел ввиду то, что сказал?.. — Ана всё же останавливает нас, смотрит мне прямо в глаза, поместив аккуратные ладошки на мои щеки, и я чмокаю её в нос.

— У меня для тебя подарок, малышка. Я хотел подарить тебе его ещё в то злополучное воскресенье. Выпусти меня на мгновение?

Всё тело ноет, но я не подаю вида, чтобы Ана лишний раз не винила себя без причины. Достаю из кармана брюк небольшую бирюзовую коробочку, и Ана напрягается, приняв сидячее положение, внимательно следя за моими движениями.

— Это небольшой презент к сережкам, детка. Просто подарок. Нравится? — протягиваю открытую коробочку малышке, и она кивает, длинным пальчиком поглаживая камни на кулоне.

— Я люблю сердечки.

— Сердечки и цветочки, только для вас, мисс Стил, — Ана хихикает, но убирает волосы вперед, и я застёгиваю цепочку, поцеловав красивую шею, отчего малышка буквально дрожит. — Это твоя эрогенная зона, куколка?

— Похоже, — Ана не может сдержать стона, который жутко удивляет её, когда я покрываю кожу поцелуйчиками от мочки до позвоночника и до другой мочки.

— Я люблю тебя, Анастейша. Я действительно люблю тебя. Может, я не слишком романтичный, но пусть всё будет как есть… Никто и никогда не заботился обо мне так, как ты. Кроме Грейс, но она моя мать, она любит меня…

— Я тоже люблю тебя, — Ана всхлипывает, разворачивается ко мне лицом и крепко обнимает, не сдерживая эмоций. — Я тоже люблю тебя, Кристиан.

— И поэтому надо плакать?

— Да. Не каждый день человек, в которого влюблена почти год, говорит, что это взаимно! Я люблю тебя, я люблю Тедди, я не могу без вас…

— Я обожаю обнимать тебя, моя девочка, — тяну её на себя, и вместе мы ложимся на плед. — Ты лучше, что случалось со мной, Анастейша. Нравится твоя застенчивость, нравится твоё чувство юмора, нравятся твои поцелуи по утрам, нравится твоя любовь к моему сыну… Нравится ваша связь.

— Я чувствую его. Во сне, в другой комнате, я по любому кряхтению могу определить, что с ним, что ему нужно и где он.

— Ты драгоценность, которую я всегда буду беречь, малышка… — и если не ради себя, то ради Теодора.

— Кристиан… Пообещай мне, что не будешь сильно ругаться или злиться…