81b84ce8-b7fb-4434-ad0a-4f705ad20783

Потому что я... дьявол! Я ничего не забыл! Я помню каждую минуту, проведѐнную с ней, и каждое

мгновение, растянувшееся на вечность, без неѐ!

А потом прикоснуться к бархату кожи и едва не сдохнуть от восторга, ощущая, как задрожали

пальцы, когда сотни электрических разрядов пробежали по телу, взламывая сознание. Первое

прикосновение за десятилетия. Наше. Первое. Прикосновение. Бл**ь! Разорвало пополам, вызывая

желание ещѐ большего, и я уступаю ему, набрасываясь на мягкие губы, едва не застонав, когда ощутил

их вкус. Я его помнил. Я, чѐрт тебя раздери, Лия Милантэ, помнил его всѐ это время! Трахал сотни…

тысячи безликих женщин, а чувствовал твой вкус на их губах, смотрел в пустые глаза и видел в них твои,

наполненные голубым светом. Слышал твой голос в каждом стоне, в каждом всхлипе. И ни с одной из них

я не почувствовал и десятой доли той эйфории, которая сейчас текла по моим венам сладким ядом

только от взгляда на тебя, от одного прикосновения. Чистое удовольствие держать тебя в своих объятиях,

зарываться в шѐлк волос, пить твои стоны. Словно изголодавшийся зверь накинуться на свою добычу,

терзая губы, лаская грудь, стискивая до боли горячее тело.

И как ведро ледяной воды на голову, понимание, что я не чувствую отклика. Нет, твоѐ тело

отвечает мне. Неистово, жадно... по инерции? Но в глазах... плотный сизый туман отторжения,

неузнавания и… боли? Она сопротивляется, мысленно, но сопротивляется. Она не верит своим

ощущениям, не верит мне, в меня... И я слышу еѐ мысли, еѐ мысленную просьбу отпустить. Слышу и

чувствую, как начинает биться заточѐнная между костями душа, уродливая, едва ожившая, она колотит

кулаками по внутренностям в дикой агонии боли, она вгрызается острыми клыками в мясо, разрывая его и

выплѐвывая на землю, требуя причинить точно такие же страдания женщине в моих руках. И

неконтролируемая злость шквальным огнѐм накрывает с головой, выжигая дотла нежность, оставляя

после себя едкий запах возрождающейся заново ненависти за собственную слабость. И вот уже дикая

жажда показать ей изнанку этой реальности, воплотить в жизнь все еѐ сны, дать понять, что это не что

иное, как воспоминания о другой жизни, настоящей, жизни в нашем мире… серым пеплом оседает внутри

тела, прорываясь наружу через поры, с каждым выдохом, каждым словом. И злорадное удовольствие

видеть, как расширяются еѐ зрачки в первобытном ужасе, как вырывается судорожное дыхание из

дрожащих губ, смотреть, не отрываясь, подавляя еѐ волю, порабощая еѐ мысли, показывая те картины,

что когда-то имели для неѐ значение. Пусть она не помнила этого, но это так. Она смотрит в мои глаза, не

мигая, не отворачиваясь. Она и не может отвернуться – я держу еѐ взгляд. Сейчас она не со мной. Она

там. Дома. Она там, в лѐгком платьице, на пустыре, обдуваемом ветрами, поѐживаясь от холода и так же

глядя на меня. Так же не отрываясь. Только там это еѐ решение, добровольное. Там еѐ желания, еѐ

эмоции.

Настоящие, чистые, вкусные.

И уже плевать, что согласие вернуться вырвано этой своеобразной пыткой, плевать, что еѐ колотит

крупной дрожью, что после перехода еѐ ноги подкашиваются, и она едва не падает на землю.

Подхватываю еѐ на руки, вдыхая еѐ запах, чувствуя, как всего на мгновение, но аромат волос кружит

голову, и, улыбаюсь, когда слышу еѐ крик. Да, малыш, кричи! Кричи, ведь ты узнала! И этот дом, наш дом,

и эти стены, и эту комнату. Это я каждую ночь мучил тебя снами, отправляя воспоминания, свои, твои и

наши общие. Это я разделил твою жизнь надвое, не позволяя забыть окончательно эту жизнь,

отстраниться от прошлого. Это я вкладывал в твоѐ сознание болезненные картины прошлого, получая

удовольствие от осознания того, что хотя бы во сне, но ты будешь со мной. Пусть в кошмарах, но моя. И,

как самый страшный кошмар, я постепенно выходил за рамки сновидений, заполняя твои мысли,

выплескиваясь на страницы твоих книг... Всѐ в мире материально, малыш. Ничто не возникает ни откуда.

Нет выдуманных героев, нет созданных воображением жизней. Каждая история выстрадана своим

автором, каждый герой когда-либо существовал в реальности. Вопрос только в том, в какой...

Глава 8

Меня вывезли с Острова. Мечты сбываются. Сейчас это звучало довольно мрачно. Я понимала,

что это не означает ничего хорошего. Но с другой стороны, у меня появилось время. Никто не понимает,

насколько дорогим бывает время. Его не купишь за деньги, не подвинешь, не перенесешь, не

проигнорируешь, оно неумолимо. Обычно каждую его секунду начинаешь ценить только тогда, когда

осознаешь, насколько мало его у тебя осталось или в те мгновения, когда хочется, чтобы оно

остановилось.

Моѐ внутреннее любопытство и какой-то противоестественный восторг заставляли меня то и дело