9166a963c9f44d538d8704f93150093c

«Раф… Раф, Раф… ты же сильнее меня и гораздо круче. Прирожденный боец, надежный брат и верный друг. Ты превзошел меня. Ты смог. Отпусти теперь, а? Все же доказал уже и мне, и себе самому…»

Тепло доновых рук ни с чем не спутать. Так надежно держат, так ласково принимают в ладони уже не болящую голову с остывающим пульсом в висках.

«Донни… можешь все-все. И всегда будешь мочь. Гениальный, такой прекрасный и сильный. Ты смог больше, чем я. Ты покорил сердце той, что тебе дорога. Не держи, ради Бога… я же тоже хочу смочь…»

Рука принимает тихое пожатие Майки вместе с иглой прямо в вену.

— Лео? Ну ты же обещал мне… вставай, бро…

«Обещал, Майки, все верно — я обещал. И сдержал это слово. Я же до конца с вами… до своего… до самого-самого-самого…»

Искорка угасает, становясь совершенной ночью и абсолютной тишиной.

«Все…»

Последняя улыбка чуть трогает левый уголок губ Лео, пока чудовищный груз усталости и ответственности сваливается с его плеч…

«Спасибо, парни, что отпустили… люблю вас…»

— Я люблю тебя, Старший. Не смей…

В кромешном покое и полной темноте опять чуть выше и правее центра вспыхивает белая точка.

— Я люблю тебя, Лео. Останься.

От нее в обе стороны, как будто рисуя рассветный горизонт, начинают ползти две неярких черты.

— Лео, я люблю тебя. Ты же нас тоже, правда, бро?

И в глаза ударяет огромный свет тусклого фонаря подворотни.

Еле-еле приподнимая веки, Лео вдруг чувствует на своих губах ту самую последнюю улыбку и тянет ее в сторону по щеке, пытаясь сделать чуть шире.

Еще не понимая происходящего и будучи уверенным, что он уже шагнул в свое то самое, желанное, «с начала».

«Люблю… конечно же…»