Адольф Гитлер и его русские друзья

Многие ли врачи запятнали себя участием в этом преступном деле? Проще ответить, кто остался в стороне.

Вот характерный пример.

Почти через полвека после окончания войны, в 1992 году, президентом Международной медицинской ассоциации был избран представитель ФРГ, известный в стране доктор Ганс Зеверинг; ему было тогда семьдесят шесть лет.

Но когда он пожелал навестить коллег в Соединенных Штатах, министерство юстиции заинтересовалось его прошлым, и выяснилось, что будущий президент в студенческие годы вступил в кавалерийский корпус гитлерюгенда, потом в НСДАП. Став врачом, он вынес решение отправить юношу, больного туберкулезом, в центр, занимавшийся эвтаназией…

Как отнеслась к уничтожению людей католическая церковь?

Викарий Фишер писал министру внутренних дел земли Баден-Вюртемберг 5 октября 1940 года: «Мы смеем полагать, что г-ну министру внутренних дел известна христианская оценка уничтожения так называемых недостойных жизни. Мы теперь уже ничего не можем изменить в этом прискорбном положении вещей, но нам пришлось бы обвинить себя в тяжком невыполнении своего долга, если бы мы не сделали все возможное, чтобы позаботиться о душе и дать причаститься перед смертью католическим подопечным».

Причастие перед газовой камерой?

2 декабря 1940 года Ватикан объявил, что убийство невинных из-за их душевных или телесных недостатков является нарушением естественного права на жизнь, данного Богом. Но это было очередное абстрактное заявление. Ожидаемого протеста германскому правительству не последовало. Нацисты могли продолжать свою акцию.

Не убий? Еврейская выдумка!

Католические приюты сопротивлялись дольше, чем казенные учреждения, когда у них забирали детей на уничтожение. Некоторые монахини до конца жизни не могли забыть, как кричали и плакали те, о ком они заботились годами.

Несколько католических священников пытались спасти своих подопечных. Один из них пришел за помощью к мюнстерскому епископу графу фон Галену, который однажды произнес пламенную проповедь против эвтаназии. Но темпераментный епископ больше не стал выступать на эту тему.

Правда, 26 сентября во всех католических храмах было прочитано послание волхвов. В нем осуждалось убийство безвинных, слабоумных и неизлечимо больных, заложников и военнопленных, людей другой расы.

Но было слишком поздно. Нацисты знали, что могут не обращать внимания на столь тщательно замаскированный протест. Когда в 1940 году советник по делам церкви в министерстве внутренних дел земли Баден-Вюртемберг выступил против эвтаназии, ему ответили:

— «Не убий» — это заповедь не Бога, а еврейская выдумка. Там, где действительно действует воля Бога, а именно в природе, там нет жалости к слабым и больным…

Поразительным образом те же люди, которые требовали проведения стерилизации и эвтаназии, оказывались гуманнейшими защитниками животных. Имперский министр внутренних дел Вильгельм Фрик, отвечавший за программу принудительной стерилизации, требовал «бережного обращения» с животными.

Гитлера называли «спасителем животных от бесконечных и неописуемых мучений и страданий».

В 1933 году журнал «Белое знамя» писал: «Брат наш, национальный социалист, знаешь ли ты, что твой фюрер является самым большим противником любых измывательств над животными, прежде всего вивисекции, «научных пыток» животных — этого ужасающего извращения еврейско-материалистической медицины?»

Протестантская церковь не одобрила программу эвтаназии, но и не выступила против. Она только просила национальных социалистов не нарушать собственные же правила и инструкции, действовать «по закону».

Глава лечебных учреждений и приютов Штеттена пастор Людвиг Шляйх писал в частном письме: «Мы вынуждены были пойти на компромисс, но стремились к тому, чтобы круг тех, кто подлежал уничтожению, был бы четко очерчен».

Сама церковь приложила руку к тому, чтобы заклеймить психически больных, калек в качестве «наследственно неполноценных» и «недочеловеков». Священник, принадлежавший к Исповедующей церкви, писал в 1934 году в церковном журнале: «Смертельную угрозу для нашего народа создает рождение большого числа биологически неполноценных людей».

В приюте Шойерн, принадлежавшем протестантской церкви, нашли такое оправдание эвтаназии: «Благодаря отделению от народа лиц с наследственными заболеваниями для работы в семье и на благо народа освобождаются ценные силы, которые были заняты уходом за этими больными людьми».

Не все священники решились разделить с церковью ее грех. Лютеранский пастор Пауль Браун написал в июле 1940 года письмо Гитлеру с протестом против массовых убийств «неполноценных» людей. Им. занялось гестапо.

Священник Эрнст Вильм был отправлен в концлагерь из-за протестов против эвтаназии. Он был потрясен молчанием и официальной, и Исповедующей церкви, которая не была в такой степени заражена национальным социализмом.