Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

«Эти инструменты механизации, изобретенные пять тысяч лет тому назад, были по своему замыслу уже обособлены от других человеческих функций. Они обеспечивали неуклонное наращивание порядка, мощи, предсказуемости, но прежде всего — контроля. Наступление этой протонаучной идеологии сопровождалось регламентацией и подавлением человеческой деятельности, которая до этого была автономной. Так впервые в истории появились феномены «массовой культуры» и «массового контроля». Характерно, что конечным продуктом деятельности мега-машин в Египте стали колоссальные могильники, населенные мумифицированными мертвецами. Позднее, в Ассирии, а затем и в других раздвигавших свои границы империях техническое развитие измерялось числом погубленных городов и деревень и площадью испорченной почвы. Все это было лишь преддверием разрушений, которые принесла современная цивилизация»[22].

Возьмем для начала простейшее, лежащее на поверхности качество человека современной индустриальной эпохи: его слабеющий интерес к людям, к природе, к живым структурам и одновременно растущее внимание к механическим, неживым объектам. Примеров более чем достаточно. Повсюду в промышленно развитых странах мы встречаем мужчин, которые испытывают большую нежность к своему автомобилю, чем к своей жене. Они гордятся своей машиной, ухаживают за ней, моют ее (порой несмотря на то, что имеют возможность поручить это за плату кому-то другому), а в некоторых странах еще и дают ей ласковое имя. Они внимательно следят за ее состоянием и тревожатся при малейших признаках каких-либо нарушений. Конечно, машина — не сексуальный объект, но это несомненно объект любви. Жизнь без автомобиля представляется многим более невыносимой, чем жизнь без женщины. Разве нет в этой привязанности чего-то странного, даже извращенного?

Другой пример — привычка фотографировать. Всякий, кто когда-либо наблюдал туристов (быть может, себя в качестве туриста), согласится, что фотографирование мира подменило собой его созерцание. Конечно, у вас должны быть глаза, чтобы направить объектив на нужный объект, нажать кнопку и… затем показывать друзьям фотографию. Но смотреть и видеть — разные вещи. Умение видеть — чисто человеческая способность, бесценный дар, которым наделен человек. Оно требует активности, внутренней открытости, интереса, внимания и сосредоточенности. Сделать снимок означает подменить акт видения объектом — фотокарточкой, которая может служить доказательством, что «вы там были». Точно так же обстоит дело и с теми меломанами, для которых слушание музыки — только предлог для экспериментов с высококачественной звуковоспроизводящей аппаратурой и разного рода усовершенствованиями и приставками, улучшающими ее технические характеристики. Интерес к музыке уступил у них место интересу к продуктам высоких технологий.

Еще одним примером может служить тип «изобретателя» — человека, который всякое человеческое действие норовит подменить механическим приспособлением — «удобным» и «экономичным». Мы не будем здесь говорить о тех, кто не выполняет простейших арифметических операций без калькулятора или не делает и двух шагов по городу без машины. Но есть ведь и такие домашние умельцы, которые конструируют приспособления, позволяющие нажатием кнопки включать воду или открывать двери, или совершать какие-то еще менее практичные, иногда просто абсурдные действия в духе произведений Р. Голдберга[23].

Когда я говорю о таком поведении, я вовсе не имею в виду, что само по себе использование автомобиля или фотоаппарата, или любых иных технических приспособлений свидетельствует о наличии некрофильских тенденций. Действия эти лишь в том случае приобретают некрофильскую окраску, если они заслоняют интерес к жизни и подменяют собой то бесконечное многообразие способностей, которыми наделен человек. И я далек от мысли, что инженер, с увлечением конструирующий какие-либо машины, демонстрирует таким образом свою некрофильскую ориентацию. Он может с равным успехом быть и чрезвычайно продуктивной личностью, наделенной страстной любовью к жизни, которая проявляется в его отношении к людям, к природе, к искусству и наряду с этим — в техническом конструировании. Речь, следовательно, идет лишь о тех индивидах, чей интерес к искусственным механическим объектам заслоняет интерес к жизни, о тех, кто, общаясь с техникой, сам действует сухо и педантично, как механизм.