Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

Жизнь сама по себе есть благо; инстинкты разумны. В человеческой природе самой по себе нет зла, но существует постоянная его возможность. Агрессивность присуща всем животным и выполняет защитные функции, но она не имеет ничего общего с человеческой страстью к уничтожению. Ссылаясь на данные палеонтологии, антропологии и истории, Фромм утверждает, что уровень деструктивности рос вместе с развитием человеческой цивилизации. У человека отсутствуют инстинктивные механизмы подавления внутривидовой агрессивности[97], он выходит из животного мира и получает свободу, каковую может использовать во зло. Чем больше ступень его свободы, тем вероятнее использование ее в деструктивных целях. В первобытных племенах свобода невелика, индивид еще не выделяется из рода, нет частной собственности, социальной иерархии. Столкновения между племенами случались, но они не имели характера войн. Даже после неолитической революции (11—9 тысяч лет назад) общество было сравнительно эгалитарным, без эксплуатации и войн, при господстве матриархальной религии. Решающие перемены происходят в IV–III тысячелетиях до Н.Э., когда возникают городская цивилизация, частная собственность, социальное неравенство, эксплуатация рабского труда, государственная «мега-машина» и войны.

Укорененная в характере деструктивность является причиной далеко не всех разрушительных действий, совершаемых людьми. От деструктивности в собственном смысле слова Фромм отличает различные формы «псевдо-агрессии» (игра, самоутверждение) или защитной агрессии. Последняя может иметь патологические формы: например, индивидуальный или коллективный нарциссизм может быть причиной агрессивных реакций. Но и такая, почти всегда иррациональная реакция, имеет своим источником внешнее воздействие. Войны и преступления, чаще всего совершаемые из расчета, приобретательство и конформизм также могут стать причиной агрессивного поведения. Имеет место и спонтанная деструктивность (скажем, из мести, в состоянии экстаза) — она часто ведет к потрясающе жестоким действиям, но все же не коренится в характере.

По-настоящему деструктивному характеру присущ садизм. Фромм критикует тех, кто видит в садизме и мазохизме прежде всего черты сексуального поведения; в сексуальной сфере проявляется то, что уже имелось как постоянная черта характера, — интенсивное стремление к власти над другими, к унижению, причинению страданий. Садизм определяется Фроммом как «страсть к абсолютному и неограниченному контролю над живым существом»[98]. Другой делается вещью, собственностью; садист стремится к роли божества, во власти коего находится тварь. Как ответ на фундаментальную человеческую ситуацию, садизм создает иллюзию всемогущества, выхода за «удел человеческий» — особенно для того, кто в реальной жизни лишен смысла и творчества, У садиста нет практической цели, но его обуревает не просто стремление к власти (таковое может быть и рациональным — для дела, просто для самоутверждения, от полноты сил). Садизм же есть «трансформация собственного бессилия во всесилие — это религия психологических калек»[99]. Садисту доставляет наслаждение власть над слабыми и беспомощными; чувствуя собственную пустоту и ничтожность, он нуждается в авторитете и подчинении. Садист не стремится к истреблению других как таковому, скорее, ему необходим контроль над их трепещущей плотью — без жертвы он ощущает собственную бессодержательность.

Садо-мазохистский (или авторитарный) характер в психоанализе обычно выводится из анального характера. Фромм предложил вместо последнего говорить о «накопительском» — анальная эротика здесь выступает лишь как символическое выражение данного типа, а не как причина его образования. Ригидность, стерильность, иррациональная пунктуальность и чистоплотность связаны тут с особым отношением к реальности, — по отношению к ней индивид ощущает себя как бы осажденной крепостью, он ничего не хочет выпускать (отсюда «накопительство») и не дает ничему проникнуть извне (это «грязное», «враждебное»). Такой «накопитель» ощущает, что у него ограниченный запас энергии, все время сокращающийся и невосполнимый. Главные его ценности — безопасность и порядок, он подозрителен, все время опасается, что кто-то завладеет его собственностью, Можно сказать, садизм есть патология данного типа характера.