АКОНИТ 2019. Цикл 2, Оборот 1

Опустив ноющие от усталости руки, Костя услышал тяжёлое дыхание — своё и Дыбы, стоящего ближе всех.

— О-хре-нительно! — гаркнул Цеп, вновь запустив время.

— В жопу засунь своё «охренительно», — тут же огрызнулся Илюха. — Я остановиться не мог. Жесть. Полная жесть! Смотрите!

Он поднял ладони, демонстрируя разбитые в кровь пальцы:

— Чем сильнее я пытался перестать играть, тем настойчивее меня заставляли. Сука, это ужасно! Как будто… как будто тело перестало подчиняться.

— А голос вы слышали? — не обращая внимания на жалобы басиста, спросил Дыба. — Не снаружи, а внутри? Кто-то пел, и в разы лучше, чем Выродок.

— Ещё бы! — энергично закивал Цеп. — Не знаю, что это было такое, но, чуваки, мы сейчас с вами слабали лучший блэк в истории, отвечаю.

— Я знаю, кто пел, — сказал Костя прежде, чем Илюха успел вновь подать голос. — Сейчас покажу.

Встав из-за установки, он бережно вытащил из рюкзака банку. Несколько мгновений разглядывал существо — в тусклом свете оно больше походило на человека — а затем поставил ее на край возвышения, на всеобщее обозрение. Сказал:

— Это моя муза, — и отступил в сторону.

Музыканты сгрудились перед банкой. На лице Илюхи читалось неприкрытое отвращение.

— Что за хреновина вообще? — покачал головой басист. — Корень какой-то?

— Иди на хрен, корень, — одёрнул его Цеп. — Ты ее не слышишь, что ли?

Илюха ничего не ответил, отвернулся, отошёл на пару шагов, снял бас-гитару. Бедняга же перепуган до смерти, понял Костя. Неужели и вправду не слышит?

— Она обещает нам новые песни, — с улыбкой, широкой и радостной, как у ребёнка, Дыба прикоснулся пальцами к стеклу, в которое упирались изнутри загнутые рога. — Она успела сочинить много песен, пока ждала в темноте.

— Это будет бомба, — сказал Цеп. — Мы порвём всех, чу в…

С отчаянным воплем Илюха оттолкнул его в сторону и, подскочив к банке, попытался ударить ее ногой — с размаха, как футболист бьёт по мячу, намереваясь послать его на другой конец поля. Ему не хватило доли секунды: правый кулак Дыбы метнулся навстречу и врезался басисту в челюсть, опрокинув того на спину.

— Охренел? — зашипел Цеп. — Ты охренел, сука?!

Илюха тяжело встал, прижимая ладонь к щеке. Ошеломлённые глаза его наливались ненавистью.

— Это вы охренели, ублюдки, — глухо сказал он, пятясь к двери. — Совсем с башкой раздружились. Спросите вашу долбанную музу, где Антоха. Ну, спросите, спросите же ее! Я не собираюсь в этом участвовать.

Басист схватил со спинки дивана свою куртку. Его била крупная дрожь, взгляд перескакивал с одного лица на другое в поисках то ли помощи, то ли прощения.

— Я ухожу. II вас чтобы к вечеру здесь не было. Забирайте всё и валите к чёрту. Мы с дядей подъедем и запрём помещение. Поняли, утырки?!

Он повернулся к двери, и в этот момент Цеп, успевший снять гитару, кинулся через всю комнату, схватил Илюху за шиворот и одним рывком уронил на пол. Тарелки отозвались на падение нежным звоном. Басист, закрывая затылок руками от посыпавшихся сверху ударов, попытался подняться, но тут на помощь Цепу подоспел Дыба, вдвоём они без труда повалили бывшего друга и принялись охаживать его ногами.

Костя вернулся за установку, тряхнул волосами, и, воздев палочки над головой, с силой опустил их на мембрану напольного тома. Низкий гул раскатился по помещению. Ещё, ещё — похоже на колокол ьный звон, монотонно и торжественно. Бился в потолок размеренный неспешный ритм, языческий, страшный ритм обтянутых человеческой кожей барабанов, жестокий ритм таинств и кровавых жертвоприношений, под который рождались, воевали и умирали далёкие предки. Он превратил комнату в пещеру, а тусклую лампочку под потолком — в чадящий факел. Застыли на стенах тени, и дрожал пропитанный хвойным ароматом воздух.

Басист всё ещё сопротивлялся. Дыба, устав махать руками, достал из кармана упаковку с запасной струной, порвал зубами бумажный конвертик, вытащил струну и, изловчившись, накинул ее Илюхе на шею. Меньше чем через минуту борьба прекратилась. Скорчившееся грузное тело осталось лежать у входа, а Дыба и Цеп вернулись к гитарам, накинули ремни, пачкая деки и грифы окровавленными ладонями. История группы «Hollandermichel» началась заново.

— Играем, парни, — сказал им Костя между двумя ударами по напольному тому. Между двумя ударами холодного, каменного сердца.

БРАТЬЯ ШВАЛЬНЕРЫ ВОНДЖИН

15. 09. 2017