Акт бунта

Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то говорил мне заткнуться и не заработал себе синяк под глазом за свою дерзость. Однако ее храбрость несколько забавна. Полагаю, я оставлю это нарушение без внимания.

— Во-первых, мы не встречаемся.

Лающий смех раскалывает ночной воздух надвое. Она прикрывает рот рукой, сдерживая еще один.

— Я… я не думала, что мы были бы парой, — говорит она, посмеиваясь.

Стерва.

— Во-вторых, ты не рассказываешь Кэрри или Стиллуотер ни о чем, что мы делаем вместе.

— Почему? Тебя беспокоит, что они подумают?

— Мне насрать, что они подумают. Они мне просто не нравятся. И это не их гребаное дело.

На это она корчит гримасу.

— Достаточно справедливо. Ты им тоже не нравишься. И сомневаюсь, что им нужны кровавые подробности.

— Конечно, нужны. Они обе чертовски любопытны. В-третьих, как я уже сказал в своей спальне, мы не говорим об этом. Нам не нужны глубокие и осмысленные представления о наших эмоциях или о том, о чем мы думаем. Мы даже не говорим о сексе. Встретились. Трахнулись. Разошлись. Устраивает?

— О. Еще как устраивает. — Она старается не улыбаться. Я не могу сказать, потому ли это, что она под кайфом и просто естественным образом борется с хихиканьем, или потому что думает, что я веду себя смешно. Как бы то ни было, этот акт неподчинения не является нормальным.

— Ты закончил? — спрашивает она.

— Нет, мы еще не закончили. Последнее. Когда я говорю тебе прийти в дом, ты идешь в дом.

Девушка прикусывает внутреннюю сторону щеки.

— А если мне нужно учиться?

— Ты приходишь в дом. Занимайся во второй половине дня после занятий, перед ужином. Твои вечера принадлежат мне, когда я этого хочу.

— Отлично. Если… у меня месячные? — Она говорит это так, будто хочет поставить меня в тупик. Как будто она наконец-то взяла надо мной верх.

— Ты. Приходишь. В. Дом.

— Серьезно?

— Я уже стоял на коленях в луже твоей крови, Чейз. Я попробовал ее на вкус. Мне, блядь, все равно, выйдет ли это из твоих запястий или из твоей киски. Это меня ни капельки не смутит.

Девушка выглядит одновременно испуганной и возбужденной; теплое чувство наполняет мою грудь при виде выражения ее лица. О, она понятия не имеет, как чертовски грязно я собираюсь с ней поступить. Развратные, грязные вещи, которые я запланировал для нее, разрушат ее для всех других мужчин. Ее гребаные месячные меня не остановят.

— И что? Можешь ли ты справиться с этими условиями? — требую я.

Она отвечает сразу же.

— Да. Я буду придерживаться их. Но у меня есть два своих. И они не подлежат обсуждению.

— Я уже говорил тебе. Никаких условий с твоей стороны.

— Во-первых, ты перестанешь так открыто ненавидеть моих подруг.

— Абсолютно нет.

— Я не говорю, что ты должен быть милым с ними. Просто… перестань быть с ними таким разъяренным придурком. И уж точно не угрожай им, если они сделают или скажут что-то, что тебе не понравится.

— Я не даю никаких обещаний.

— Во-вторых, — говорит она, продолжая, несмотря ни на что. Легкая улыбка, которая дергала уголки ее рта, исчезает. — Во-вторых, ты никогда не спрашиваешь меня, почему я пыталась покончить с собой. И не поднимаешь этот вопрос. Не упоминаешь об этом. На публике или наедине. Никогда.

Вау. Так вот почему она вдруг захотела услышать мои условия. Потому что хотела вставить это и навсегда убрать эту тему разговора со стола. Что ж… Изначально мне было насрать, почему она пыталась покончить с собой. Однако по прошествии времени я поймал себя на том, что задаюсь вопросом. Чейз просто не похожа на человека, который пытается покончить с собой. Она слишком… упрямая. И все же, кто я такой, черт возьми, чтобы требовать от нее такую личную информацию. Мне не хочется знать, какой багаж она таскает с собой. Я хочу трахнуть ее несколько раз, пока мне не надоест. Конец истории.

— Хорошо, — говорю я ей.

— На обоих условиях. Ты должен согласиться и на то, и на другое.

— Хорошо. Я сказал «хорошо», не так ли?

— Ладно. Тогда у нас будет соглашение. — Она протягивает мне руку для пожатия.

Я смотрю на нее с легким отвращением.

— Мы не в автосалоне подержанных автомобилей. Я собираюсь трахать тебя, Чейз. Такая договоренность не подходит для гребаного рукопожатия.

— Подходит. — Не похоже, что она собирается менять свое решение.

— Ух. Неважно. — Я пожимаю ей руку, закатывая глаза. Как только в глазах Чейз сделка была официально оформлена, я говорю: — Хорошо. Я ухожу отсюда.

— Значит, ты не собираешься трахать меня сегодня вечером?

— Черт возьми, нет. Я не буду засовывать свой член в тебя, когда ты под кайфом, Чейз. Никогда. Помни об этом, когда подумаешь о том, чтобы накуриться, прежде чем придешь ко мне. Я не буду счастлив.

— Какое это имеет значение?

Мне слишком нравится, когда я беру ее за подбородок, удерживаю на месте и смотрю на нее. Ее глаза похожи на теплый мед. Радужки кристально чисты… но взгляд расфокусирован.

— Хочу, чтобы ты почувствовала это, когда я буду трахать тебя. Хочу, чтобы твои умственные способности были полностью сохранены, когда согласишься на все то дерьмо, которое я собираюсь с тобой сделать.