Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение

Васильев Андрей А. Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение

Акула пера в мире Файролла-11

Снисхождение

Я, в общем-то, склонен не делать ошибок,

Но эта вода холодна для меня -

Здесь люди как люди, и люди как рыбы,

Люди, как только и люди, как я.

Но разница наша - ничто на проверку,

Нас даже сблизила эта вода.

Вопрос только в том, кто окажется сверху,

Потом, в иерархии льда.

Алексей Кортнев.

Глава первая

в которой звучат упреки

- Нельзя же так - Азов укоризненно посмотрел на меня - Если появилось ощущение, что где-то что-то не так - надо реагировать.

- Я с этим ощущением последние лет пятнадцать живу - вяло защищался я, щелкая зажигалкой - Это для меня привычное и родное чувство. У меня всегда где-то что-то не так. Вот например - зажигалка не работает. Чиркать - чиркает, а огня нету.

- Не передергивай - мне погрозили пальцем, мне дали понять, что я не прав и дали прикурить - Я про самочувствие. А если бы 'скорая' не успела? А если бы дежурный врач был пьян?

- Так он и был пьян - сообщил Азову я, затягиваясь сигаретой - Мне Шелестова рассказывала. При этом даже в таком состоянии все сделал как надо. Нет, какие у нас на Руси люди талантливые есть! Если ей верить, то этот эскулап все мои кишки в таз вывалил, перед тем оттуда что-то выплеснув, вроде как сгущенку с вареньем, он до того, как меня привезли, в это дело батон нарезной макал и его, стало быть, кушал. Так вот - промыл он требуху мою, обратно её засунул и цыганской иглой меня зашил.

- Врет - заверил меня Азов - Кого ты слушаешь? Нет, в дремучие времена так и поступали, но сейчас, при нынешнем состоянии медицины даже в провинции... Врет. Но ты все равно ей спасибо скажи. Пока все орали, махали руками и хлопали глазами, она хоть что-то делала. Если быть более точным - охрану позвала, а те уже тебя подхватили и сюда привезли.

Ну, в принципе да - так все и было, правда сам я этого не помнил совершенно. После третьего приступа боли меня так скрутило, что я сознание потерял, потому все происходящее я знал только из устных рассказов очевидцев.

Наиболее толковым оказался рассказ Жилина, он был лишен эмоциональных воплей Вики: 'Аааааа! Ааааааа! Я думала, что уже все! Ааааааа!', флегматичности Петровича: 'Надо же, ты все-таки не помер' и парадоксальности Шелестовой 'На руках своих, вот этих вот, пять километров вас тащила по шоссе, пока попутную полуторку не поймала. Каблуки - сломала, два ногтя - сломала. Неужели мне за все это не полагается три оплачиваемых выходных дня?'.

Так вот - судя по тому, что мне рассказал Сергей, все было не так уж и жутко, хотя и наводило на те мысли, которые он сразу же высказал вслух.

Я повалился на снег, сипя и выкатывая глаза, причем еще и с пеной на губах. Он, понятное дело, подумал, что это яд. Нет, не посмотри он накануне полсезона сериала про Борджиа, может, оно бы и обошлось. Но тут одно наложилось на другое и Жилин заорал:

- Яд! Это яд! 'Скорую'! И воды, ему надо воды!

Собственно, это и было последним, что я помнил, после этого мне совсем заплохело и я отключился. Азов был прав - не обратил я внимания на признаки того, что все неладно, а точнее на то, что у меня живот с завидной периодичностью и увеличивающейся интенсивностью побаливал в последние дни.

А события развивались дальше.

Увидев, что меня выгнуло дугой, а после я и вовсе затих, Вика впала в панику, совмещенную с истерикой. Она начала бить меня по лицу и орать что-то вроде:

- Не имеешь права! Как ты можешь так со мной поступать!

Остальные члены редакции тоже были в шоке, но никто ничего не делал. И совсем уж оторопели подруги Шелестовой, ранее упомянутые ей Лера Волкова и Наташка. Они ждали веселья, танцев и флирта разной степени тяжести и никак не ожидали увидеть человека, который валяется на снегу и вроде как помирает.

Кстати - вот чьи голоса я слышал перед тем, как отключиться. Я, помню, еще удивился - кто это?

Вот и вышло, что реально среагировали только двое - Серега, который пару раз мощно мне пробил в грудную клетку, чтобы завести сердце, которое и без него не думало останавливаться, и Шелестова, которая своевременно побежала за охраной.

Охранники тоже не поняли в чем дело, подумали, как и Жилин, что это яд, подхватили меня на руки и отвезли в ближайшую больницу, где дежурный хирург, осмотрев меня, сказал им:

- Какой в п...у яд? Перитонит у него, сдается мне, из-за перфорации девиртикула кишечника. А может, просто разрыв аппендикса. Вскрытие покажет. А ну, валите все в коридор. Лена, операционную готовь. Может, повезет ему еще, может, не потеряно время.

Время оказалось не потеряно, и я выжил, при этом даже не натерпевшись страха, поскольку из обморока я плавно перешел в анастезический сон, и в результате осознал себя в этом мире только к вечеру следующего дня.

Нет, был еще всплеск сознания, в котором кто-то спрашивал меня 'Слышишь? Слышишь? Сколько пальцев?' и я ему даже что-то отвечал, но уверенности в том, что это случилось на самом деле у меня не было.