Антираспад

– По Венеде нельзя ходить ночью пешком! К тебе пристанут! По улицам шатаются банды хулиганов… – Тут он вспомнил про Мехтобия Гусла. – И еще один клинический псих с топором!

– О! – В глазах у Карен появился странный блеск. – Значит, на меня могут напасть, причем без всякой провокации с моей стороны?

– Вот именно! У них ножи и кастеты! Тебя ограбят, изнасилуют и убьют!

– Твоя Венеда – чудесный город! – Карен улыбнулась, словно в предвкушении чего-то приятного. – До свидания, Харо!

Она легко распахнула массивную дверь и исчезла в ночи… Губернатор смотрел ей вслед, изумленно приоткрыв рот: значит, ей хочется, чтобы на нее напали на улице! Он даже представить себе не мог, что его Карен окажется такой низкопробной шлюхой. «Черт знает что творится!..» – внезапно ощутив усталость после бурного дня, пробормотал губернатор.

– Да, господин Костангериос? – встрепенулся дежуривший около двери охранник.

– Ты набитый тупица! – прикрикнул на него губернатор. – Сидишь тут и глазами хлопаешь! Чтоб я больше тебя не видел! Разгильдяи…

Утром он велел секретарю позвонить в «Бескан» и справиться насчет Карен Мьян. Оказалось, та вернулась в отель далеко за полночь, невредимая и вполне довольная жизнью, если верить словам портье…

– …Черт-те что!.. – повторил в который раз губернатор. Несмотря на устроенный в честь прибывших роскошный банкет, большая часть туристов приобрела билеты на завтрашние рейсы до Соледада (а ведь вчера им скормили немыслимое количество деликатесов, не говоря уже о дорогих винах, – и вот она, плата за гостеприимство!)… Мехтобия Гусла до сих пор не выловили… Кроме того, на столе у губернатора лежала датированная сегодняшним числом бумага, в которой сообщалось о новой катастрофе: обмелело Северобесканское водохранилище… Еще раз перечитав донесение, губернатор в недоумении свел брови: какая-то ерунда! Сейчас ведь не засуха! Как может водохранилище обмелеть весной, когда тает снег?.. Не переставая хмуриться, он включил видеофон и связался с советником по вопросам водоснабжения и мелиорации.

– Никакой ошибки нет, – объяснил советник. – Водохранилище обмелело после того, как прорвало Паркуанскую дамбу.

Ах вот в чем дело!.. То-то губернатор удивлялся, что в этом дрянном котловане так много воды! Она, значит, перетекла из одного места в другое…

– Ну так перекачайте воду обратно и почините свою трахнутую дамбу!

– Как вы это себе представляете, господин Костангериос? – спросил советник.

– Это вы должны представлять, а не я! Вы инженер! Почему вы раньше бездействовали?!

– Я пытался с вами связаться, но у вас не нашлось для меня времени. На ремонт нужны деньги, их нельзя получить без вашего распоряжения.

– Молчать! Вы меня держите за дурака?! Вы некомпетентны, вы больше не занимаете пост советника! Дамбу прорвало по вашей вине, это ваше преступление, и вы за него ответите!..

Нажав кнопку вызова секретаря, губернатор откинулся на спинку кресла, тяжело дыша… Его окружают бестолковые, никчемные, коррумпированные люди, ни на кого нельзя положиться!

Ксакан Смирл грызла совесть – вчера она вела себя, как последняя индивидуалистка-собственница! Все началось с того, что она выпила бокал сладкого, жгучего вина, и у нее закружилась голова… На Ючане давно уже действует сухой закон, спиртного там вообще не производят. Если дома кто-нибудь узнает о том, что Ксакан, поддавшись праздному любопытству, пила ликилу, ее ждет наказание: вызовут на Большой Суд и будут хором стыдить, потом отправят на тяжелые работы; в течение месяца ей придется носить на шее табличку с описанием совершенного преступления… Съежившись, Ксакан натянула на голову одеяло. Она ведь не только пила ликилу… Она еще пробовала все подряд диковинные блюда (несмотря на то, что не была голодна!), танцевала бесстыдные танцы вместе с другими разряженными туристами, а после, отыскав с помощью прислуги свой номер, набрала полную ванну воды и плескалась в ней, бессовестно любуясь цветной мозаикой на стенах и позолоченными кранами!