Аустерлиц

Сиднем войско не сидело. Во-первых, оно медленно, никуда не спеша, двигалось от Видина к Белграду. Ещё во время этого неспешного движения, Брехт пытался из черкесов и казаков хоть какое-то войско организовать. Разбил их на эскадроны по сто восемьдесят человек. У черкесов Марата Карамурзина получилось двадцать четыре эскадрона. А у казаков вообще двадцать восемь. Всего же войско насчитывало уже четырнадцать без малого тысяч человек.

Хорошо, хоть накричавшись, сербы всё же вспомнили, кто перед ним, и решили помочь быстрее эту орду со своей территории спровадить. Потому, Брехту удалось закупить у крестьян продовольствия преизрядно, фураж для лошадей и тёплую одежду для казаков. Эти выехали в летней одежде, а так как воевать придётся зимой, то пришлось Петру Христиановичу растрясти казну. Серебро утекало рекой полноводной. А как Даву с двадцатитысячным корпусом добывал продовольствие, продвигаясь по неметчине? Просто реквизировал овёс и продукты для корпуса? Ничего, время движется, вскоре встретятся и узнают.

Разбив лёгкую конницу на эскадроны, Брехт даже попытался учение одно провести. Поворот мчащегося во весь опор войска все вдруг назад. Опять писец с серебристым хвостом. Такую сутолоку устроили и столько ног лошадям поломали, а себе рук, что экспериментатор решил больше никакой нахрен учёбой не заниматься. Чёрт с ними со всеми. Пусть их жизнь учит. Просто надо иметь ввиду, что единственное, на что казаки и черкесы способны, так это добивать бегущие войска, а ещё грабить безоружных. Да и ладно. Именно для этого и брал же черкесов. Ну, теперь грабителей просто стало в два с лишним раза больше. Добыча будет наваристей.

К Белграду подошли, и как по мановению взмаха волшебной палочки, погода опять круто изменилась. Бабье лето настало. Солнце вылезло из-за туч и стало сушить дорогу и одежду воинства христова, что шло … Ну, шло в общем.

На календаре было двадцать восьмое октября. Получается, если предположить, что сражение под Аустерлицом должно произойти в самом начале декабря, то у них ещё целый месяц есть, чтобы из Белграда через Будапешт добраться до Братиславы, а потом до Брно. Точно, где этот Аустерлиц, Пётр Христианович не знал, но рядом точно чешский город Брно. Нужно ещё и приличную карту по дороге у австрийцев или французов отбить. Те карты, что удалось добыть у сербов, так далеко на севере ничего не показывали, Братислава была сейчас Пресбургом, вот на нём карта самая лучшая и заканчивалась. Зато та часть, где есть Будапешт, вполне прилично выглядела. Получалось до будущей столицы Венгрии около четырёхсот километров, если не удаляться от Дуная, и следовать его изгибам, и потом ещё сотни две до Пресбурга — Братиславы. Шесть сотен километров. От Дуная отдаляться нельзя. Флот везёт припасы воинские и продовольствие. А значит, пора выдвигаться. Шестьсот километров это не меньше двух с половиной недель с таким довеском в виде казаков.

Интерлюдия третья

Генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов находился в это время в Браунау, ожидая подхода колонн своих войск. Браунау-ам-Инн это город на границе Австрии и Баварии. Инн — это южный приток Дуная. Город расположен на полдороги между Линцем и Мюнхеном. До столицы Баварии примерно сто двадцать километров.

От австрийцев всё время приходили разноречивые показания. От эрцгерцога Фердинанда пришло письмо от 28-го сентября, что австрийская армия цела и исполнена мужеством. Хорошие новости. Потом пришло донесение от графа Кренвиля об одержанной победе, но позже выяснилось, что это был лишь удачный бой с дивизией Дюпона. А потом наступило долгое затишье в переписке с брифроиндами. Больше писем от Фердинанда и Мака не было, лишь отдельные сведения. По одним донесениям эрцгерцог отступает в Тироль, по другим идёт на левый берег Дуная. Дунай большой. А, ну, да Дунай длинный. Австрийские конные разъезды, отправленные в Баварию для захвата языков, не возвращались, а попадались в плен. Вот тебе и здрасьте. Шли, как говорится, по шерсть, а вернулись щипаны. Складывалось впечатление, что под Ульмом случилась беда. Полагая невероятным уничтожение австрийской армии, Кутузов считал сведения лазутчиков преувеличенными и готовился к наступательной операции. Никто и никогда не верит и не думает о худшем. Человеки — они от природы оптимисты. Иначе это человечество не выжило бы.

И самое интересное, что пока хорошие ожидания даже частично сбывались. Неожиданно к Кутузову присоединилось двадцать четыре батальона и шестьдесят эскадронов австрийского генерала Михаэля фон Кинмайера, которые были отброшены французами от Донауверта. Вслед за ним прибыл отрезанный от Ульма граф Ностиц с тремя батальонами пехоты и полком гусар принца Гессен-Гомбургского. Оба австрийских главнокомандующих не знали о событиях под Ульмом, так как находились в это время совсем в других местах.