b1d26f51-f2d9-4adc-a040-2ea813f43357

останавливаемся, Давид подходит ко мне и обнимает. Он доволен, я тоже. Мы снимаем

шлемы, очки и люди еще сильнее нам аплодируют.

Я знаю, что моя близость к Давиду Эрику совсем не понравится. Я это знаю. Но

мне это необходимо, и неосознанно я хочу его спровоцировать. Я – хозяйка своей жизни.

Я хозяйка своих поступков, и ни ему, ни кому-либо еще не удастся навязать мне свою

волю.

Отец и все остальные выходят на поле, чтобы поздравить нас. Меня обнимает

сестра, зять, Фернандо, племянница, Фрида. Все кричат мне: «Чемпионка!», как будто я

выиграла чемпионат мира. Эрик даже не приближается. Он остается на втором плане. Я

понимаю, что он ждет, что я, как и всегда, сама подойду к нему. Но, нет. Не в этом случае.

Как поется в одной песне: «мы противоположные полюса»5. И если он упорный, то я хочу,

чтобы он понял раз и навсегда, что я упорнее.

Когда на подиуме озвучивают сумму, которую собрали на подарки детям, я

потрясена.

Это целая куча денег!

Инстинктивно я понимаю, что большую часть этих денег пожертвовал Эрик. Я

просто это знаю. Мне даже не надо, чтобы не об этом рассказывали.

Радуясь услышанной цифре, я улыбаюсь. Все, включая Эрика, аплодируют. Его

лицо более расслаблено, и я замечаю гордость в его глазах, когда поднимаю свой кубок.

Это волнует меня и заставляет сердце биться быстрее. В другой раз я бы ему подмигнула

и сказала бы взглядом, что люблю, но не сейчас. Сейчас, нет.

Когда я спускаюсь с подиума, то фотографируюсь с Давидом и кучей других

людей. Полчаса спустя народ постепенно расходится, и гонщики начинают собирать свои

вещи. Перед уходом Давид подходит ко мне и напоминает, что останется у себя в деревне

до шестого января. Я обещаю ему позвонить, он кивает в знак согласия. Когда я выхожу

из раздевалки с комбинезоном в руке, меня крепко хватают за руку, и я оглядываюсь

посмотреть, кто это меня тянет. Это Эрик.

В течение нескольких секунд мы смотрим друг на друга.

О боже! О боооооже! Меня сводит с ума его сосредоточенное выражение лица.

Его зрачки расширяются. Взглядом он говорит мне, как сильно я ему нужна, и не

получив ответа, притягивает меня к себе. Когда я нахожусь рядом с его губами, он

шепчет:

- Я умираю от желания поцеловать тебя.

И больше ничего не говорит.

Он целует меня, и незнакомые люди вокруг нас радостно аплодируют этой пылкой

демонстрации чувств. Несколько мгновений я позволяю Эрику исследовать мой рот. Вау!

Я безумно наслаждаюсь этим. Когда Эрик отстраняется, то, глядя мне в глаза, хриплым

голосом, замечает:

- Это как в гонках, дорогая. Кто не рискует, тот не выигрывает.

Я соглашаюсь. Он прав.

Но, уверенная в собственной правоте, я отвечаю:

- И в самом деле, сеньор Циммерман. Проблема в только том, что вы меня уже

потеряли.

Он растерян. Его взгляд немедленно становится твердым.

Оттолкнув его, я выбираюсь из его объятий и иду к машине зятя. Эрик не

преследует меня. Я чувствую, что он остолбенел от того, что я только что сказала. Но в то

же время я знаю, что он наблюдает за мной.

Глава 4

Когда я вечером возвращаюсь в Херес, мой мобильный звонит без остановки.

Я швыряю его об стену.

Эрик хочет со мной поговорить.

Я выключаю телефон. Тогда он начинает звонить отцу, но я отказываюсь брать

трубку.

В воскресенье, когда я встаю, сестра уже расположилась у телевизора и смотрит

свой любимый мексиканский телесериал «Я твоя хозяйка». Как можно смотреть эту

пошлость!

Когда я захожу на кухню, то замечаю на столе чудесный букет длинных красных

роз. Я чертыхаюсь, потому что догадываюсь, кто их прислал.

- Булочка, посмотри, какая прелесть! Это для тебя! – за спиной у меня говорит

Ракель.

Даже не спрашивая у нее, от кого они, я беру их и выбрасываю прямо в мусорную

корзину. Сестра кричит, как сумасшедшая.

- Что ты делаешь?

- То, что мне хочется.

Она быстро достает цветы из мусора.

- Побойся бога! Выбрасывать такое – настоящее святотатство. Они, должно быть,

стоят целое состояние.

- По мне, так они как будто куплены на ближайшем углу, и эффект от них такой же.

Я не хочу смотреть, как сестра заново ставит розы в вазу.

- Ты не собираешься прочитать карточку? – настаивает она.

- Нет, и ты тоже, - отвечаю я, вырывая ее из рук сестры и тоже бросая в мусор.

Внезапно появляются мои зять и папа и смотрят на нас. Сестра преграждает мне

путь к розам.

- Вы можете себе представить, что она хочет выбросить это чудо в помойку?

- Я могу, - заверяет отец.

Хесус улыбается и, подойдя к сестре, целует ее в шею.

- По крайней мере, здесь есть ты, чтобы спасти их, голубка.

Я не отвечаю.

Я на них даже не смотрю.

Я не собираюсь стоять здесь и выслушивать эти их «голубка» и «голубок». Они,

что, последний ум потеряли?

Я разогреваю себе кофе в микроволновке и, выпив его, слышу звонок в дверь. Я

бормочу проклятия и встаю, с намерением убежать, если это Эрик. Заметив мое