Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки

— Мне только что сообщили последние данные вашего сегодняшнего обследования. Я рад, что с моим ребёнком всё хорошо. Но впредь прошу согласовывать со мной любые ваши походы, поездки и обследования, а лучше бы вы подписали…

— Я сама знаю, что лучше для меня и МОЕГО ребёнка, Руслан Германович, — с нажимом произнесла я, чувствуя, что начинаю терять терпение. — И если ваши люди такие Шерлоки, то вы должны знать элементарную вещь, что мне нельзя волноваться, нельзя нервничать и нельзя переживать. А в данную секунду вы вызываете во мне только эти эмоции и чувства.

— Прошу прощения. Немого забылся. Не волнуйтесь, Тамара. И да, мои люди очень ответственно и дотошно относятся к своей работе, — согласился он. — Я узнал о вашей личности много всего, в том числе и то, что вы, Тамара, очень ответственный, обязательный и порядочный человек. Именно поэтому я прекратил своё давление на вас. И я очень рад, что мой ребёнок родится с некоторыми вашими личностными данными. Вы отличаетесь от женщин по многим факторам… Но мне это как раз и нравится. Вчера, получив вашу посылку и письмо, я вас даже зауважал. Поэтому, я принял решение…

Его речь прервал официант, принёсший наш заказ.

Я сделала большой глоток воды, стараясь успокоить своё волнение. Чувствовала, что от Ладомирского ничего хорошего ждать не стоит и пыталась к этому подготовить себя морально. Мне нужно лишь держать «лицо», не психовать и не нервничать. Ладомирский всего лишь мужчина… Со своими страстями и огромными тараканами в голове.

Официант удалился, а Ладомирский не спешил продолжить разговор, а принялся за свой салат.

Я немного поковыряла своё блюдо, которое, наверняка, было восхитительным на вкус, но никакого вкуса я сейчас не ощущала.

— Я принял решение, Тамара, — заговорил он снова, когда расправился с салатом и попробовал свой кровавый стейк. — Вы мне нравитесь как личность, поэтому, после рождения ребёнка, мы составим соглашение, по которому вам будет дозволено иногда с ним или с ней видится, но без объявления вас как матери. Заметьте, дорогая Тамара, ранее я даже посметь не мог и думать о таком. Это вы повлияли своими поступками на моё решение, и я позволил себе быть с вами щедрым. Согласитесь, это и есть та самая золотая середина, которая удовлетворит и меня, и вас…

Видит Бог, я сдерживалась из последних сил! Схватила свой бокал и выплеснула из него воду в лицо Ладомирскому. Жаль в бокале был не щёлок и не кислота, а обычная вода!

— Это. Мой. Ребёнок, — произнесла я по слогам и со всей силой и яростью, которые только смогла в себе найти. — Я не собираюсь отказываться от своего малыша. Никогда. Запомните это, Руслан Германович. Максимум на что я готова и согласна — это совместная опека. И я никак не могу взять в толк, почему вы не хотите согласиться на это? Именно совместная опека и является золотой серединой, а не ваша «щедрая» подачка!

Кажется, Ладомирский был поражен моей выходкой и тирадой.

— Сядь! — рявкнул он. Вся его маска благородства, которую он так старательно держал, начиная с сегодняшней нашей встречи в клинике, мгновенно испарилась.

Я хотела не послушаться его, а взять и уйти, но решила, что всегда успею, тем более, его глаза в данный момент метали гром и молнии, губы были плотно сжаты, желваки ходили ходуном, делая его черты лица более хищными. Вода каплями стекала по его лицу. Он вытер лицо салфеткой, но одна единственная капелька осталась и повисла на кончике его носа, как самая настоящая сопля. И весь такой грозный Ладомирский с этой соплёй уже не казался мне таким страшным и свирепым.

Я еле сдержала рвущийся истеричный смех.

— Твоё счастье, что кроме нас и персонала в этом ресторане больше нет никого. Я прощаю тебе эту выходку. Но в следующий раз, выкинешь нечто подобное, то сильно пожалеешь. Даю своё слово, Тамара, — в его словах сквозила прямая угроза. Он снова перешёл на «ты», пытаясь меня как-то задеть. Но странно, мне почему-то не было страшно.

Не знаю, что на меня нашло, но мне вдруг стало жарко, я расстегнула — намеренно медленно, две первые пуговицы своей блузки.

Взгляд, который заткнувшийся Ладомирский бросил на меня, задержался как раз на уровне оголившейся кожи на поверхности приоткрывшейся ему груди.

Я одарила его сияющей арктическим льдом улыбкой и произнесла таким же тоном:

— Я наелась, а ещё устала. Вы утомили меня своими разговорами. Вы отвезёте меня или мне вызвать такси?

Чёрт! А ещё придётся завтра ехать к клинике, чтобы забрать свою машину. Ладомирский создаёт лишь одни проблемы!

Демонстративно поднялась, стараясь не искрошить свои зубы от той ярости, которую испытывала. Взяла футляр и небрежно закинула его в свою сумочку. Это не осталось не замеченным от Ладомирского.

Он схватил меня за руку, тесно прижал к себе, точно так же как в тот день в его чёртовом кабинете и ласковым, но при этом сексуально-зловещим тоном прошептал:

— Тамара, советую тебе хорошенько подумать, прежде чем играть со мной в такие игры. Запомни, я никогда не проигрываю.

Я промолчала, его губы изогнула довольная усмешка.

— А теперь пойдём. Отвезу тебя домой.