Битва

Володя понял замысел спецслужбы – взять бандитов при налёте на дом Мартьянова. Тогда уголовникам не отвертеться, можно всех подельников, всю цепочку во главе с главарём на свет Божий вытащить. А под шумок – и будку Цербера обыскать.

Володе стало интересно, как спецы будут это делать. Волкодав – собака крупная, сильная, злобная и страха не ведает.

Было уже семнадцать часов, пора купаться. И солнце уже не так печёт, не обгоришь, загар ровно ложится. Володя полагал, что два-три часа в запасе у них есть. Накупались вдоволь, поужинали в кафе – шашлык, вино «Бордо». Славно посидели. Но Володя периодически поглядывал на часы: уже девять вечера, а Пётр не даёт о себе знать. Наверное, силовую операцию без него, Володи, провели, даже как-то обидно стало.

В десять вечера они пошли на квартиру, хотя Оксана горела желанием потанцевать в кафе. Музыка звучала европейская, не шансон, который Володя на дух не переносил. Он бы и остался, но беспокоился за Оксану: в любой момент его могут выдернуть, как она одна в потёмках на квартиру пойдёт? Нет, сегодня обойдёмся без танцев – так он Оксанке и сказал.

– Ну, завтра так завтра. Ой, а какое сегодня число? Я имею в виду, когда нам уезжать?

– Ещё шесть дней осталось, успокойся.

Оксана и не подозревала, что Володя сегодня снова её покинет. Дома начала ласкаться, сеанс стриптиза устроила.

Как всегда, в самый неподходящий момент объявился Пётр.

– Машина у дома, даю минуту.

Володя оделся за десять секунд.

– Не переживай, я скоро, – бросил он на ходу Оксане.

Мотор уже работал, и не успел Володя закрыть за собой дверцу, как машина рванула с места.

– Шпана толкается у дома, полагаю, ждут полной темноты.

Темнело в Ялте быстро. Солнце доходит до горизонта, и возникает ощущение, что оно тонет в воде. И сразу – темно, как это бывает в горах.

– Они на машине приехали. Двое тебе уже знакомых болтаются на улице, осматриваются. Машина в переулке стоит, наши уже приглядывают – они в белом микроавтобусе «Форд».

Многие отдыхающие, особенно из соседних областей, приезжали на своём транспорте и оставляли машины во дворах хозяев, а то и на улице, номера можно было увидеть самые разные, даже с Урала, поэтому присутствие микроавтобуса блатных не насторожило.

Запищала рация.

– Седьмой, двое наблюдаемых перелезли через забор. Полагаю, началось.

– Блокируйте машину, водителя изолировать.

– Понял, конец связи.

«Десятка» въехала на улицу, где жил Мартьянов. В переулке стояла «Калина» с тонированными стёклами, возле неё – микроавтобус. Никаких движений, никакой борьбы.

Пётр пристроил машину впереди «Калины», подошёл к «Форду» и отодвинул дверь: на полу микроавтобуса лежал человек в наручниках.

– Володя, он ваш.

Из микроавтобуса стали выпрыгивать люди в чёрном и с оружием в руках. Остались только двое сотрудников – водитель и конвоир.

Володя уселся рядом с задержанным – мысли у того в голове просто бушевали.

«Я же ничего не успел сделать… Нас кто-то предал? И на ментов эти, в чёрном, непохожи. Хотя у русских не поймёшь, даже название – полиция. Если Червя и Буру повяжут, скажу, в первый раз их вижу. А не пахан ли нас сдал? Хотя зачем ему? Он же сам нас на этого терпилу навёл. Неделю эти двое за ним ходили, спрашивается, зачем? Курортников полно, за это время в карты обыграть, а то и ограбить нескольких можно. А потом слинять куда-нибудь – в ту же Керчь. А что это за мужик в цивильном рядом со мной сидит, глаза прикрыл? Следак?»

Пока у водителя не было ни одной ценной мысли, полезной информации для следствия, и Володя решил ускорить процесс.

«Ты сам-то кто?»

Водитель дёрнулся.

«А… кто в моей голове говорит?»

«Совесть твоя проснулась!»

«Не может быть!»

«Как зовут пахана, где живёт?»

«А вот чёрта лысого скажу!»

«Мучиться будешь!» – Володя напрягся.

Водитель уголовников задёргался, замычал.

– А, голова раскалывается! – явственно произнёс он.

– А хоть бы и раскололась, невелика потеря! – ответил конвоир.

Водитель завыл в голос, и спецназовец удивленно спросил:

– Чего это с ним?

– Муки совести одолели. Покаяться хочет, подельников сдать, – усмехнулся Володя. – Не будет говорить – парализует. В суд-то, может, и не попадёт потом: кто в зоне за ним ухаживать будет? Под себя гадить будет, так в дерьме и умрёт.

Водитель, хоть и тёртый был мужик – две ходки за спиной, струхнул. Слова Володи вкупе с головной болью – просто дичайшей – оказали воздействие. Он понял, что головная боль не сама появилась, что её вызвал вот этот непонятный молодой мужик.

– Спрашивай, – простонал он.

– Ты уже слышал вопрос в своей тупой башке.

– Ах ты, сволочь!

Володя усилил воздействие, и водитель закричал от боли, засучил ногами.

– Ещё раз крикнешь – прикладом зубы вышибу и рот твой поганый кляпом закрою, – пообещал силовик.

– Так сил нет терпеть…

– А ты подчинись. Глядишь – цел останешься.

– Вы откуда? – Лицо водителя исказилось от боли.

– От верблюда.

На задержанного надо было давить морально, чтобы он сломался.

– Или ты, шестёрка, отвечаешь, или глаза от боли вылезут. Считаю до двух. Раз…