Битва аферистов

— Ую-ю-юй! — завопил Сивка-Бурка. — Насчет кота уговору не было! Перегруз!

— Дотянешь. — Елисей потянул его за хвост, пытаясь примоститься на круп.

К его удивлению, тело Сивки-Бурки вытянулось по горизонтали, дав ему возможность расположиться со всеми удобствами. Сивка-Бурка чем-то стал смахивать на таксу.

— Тяните его за хвост! — обрадовался царевич, поправляя на боку меч-кладенец. — А ты у меня молодец, — похвалил он меч, — если и впрямь до места доставит, главным советником при своей особе сделаю.

— Можешь считать, что я уже вступил в должность, — самоуверенно заявил меч, — и слушай сюда. Как яичко со смертью Кощея найдешь, ломать его не спеши.

— Почему?

— Кощея одолеть можно, только разбив яичко на его голове. И только одним инструментом — мной. Мечом-кладенцом. Понял?

Елисей кивнул.

— Понял.

— Ну и дебилизм! — хмыкнул Алеша, не пропустивший ни одного слова новоиспеченного советника.

Тем временем на безразмерното Сивку-Бурку водрузилась вся отобранная Алешей шестерка.

— Вперед! На Кощея! — скомандовал Алексей.

Сивка-Бурка послушно растворился в воздухе вместе с седоками.

25

Чуя, что кризис назревает, Кощей плюнул на всякую осторожность и начал пользоваться магией напропалую. Терять ему уже было нечего. Главное — успеть произвести обряд до того, как магрибский колдун очухается, поймет что к чему и сломает его иголочку. Первым делом Кощей прихлопнул все виды магии, кроме собственной разумеется, в своих подземных апартаментах. Затем, почесав в затылке, на всякий случай нацепил на себя рубаху-непробивайку, которую хранил в сундуках с незапамятных времен.

— Давненько мне не приходилось прибегать к твоим услугам. — Он ностальгически погладил красных петушков, которыми была расшита непробивайка. — Сейчас обряд произведу, властелином мира стану, и больше ты мне уже не понадобишься. Никогда. Ну-с, приступим.

Кощей уверенной походкой будущего властелина мира подошел к стене, мановением бровей заставил ее раздвинуться и вошел внутрь тайная тайных, святая святых: туда, где все давно уже было готово для обряда.

В глубине огромного зала стояла аппаратура, немного смахивавшая на самогонный аппарат, внутри которой бурлила подозрительная смесь, переливаясь всеми цветами радуги. В колбах, ретортах, змеевиках булькали разноцветные жидкости, и все это замыкалось на чугунном котле, в который из многочисленных трубочек капали ингредиенты будущего зелья. Именно оно должно было дать Кощею власть над миром.

Слева от этого дикого агрегата к стене был прикован дракон, справа принцесса Роксана со своей «служанкой» Аленой, размалеванной гримом так, что не то что Кощей — родная мать с отцом не смогли бы опознать в ней Спящую красавицу. Она тоже гремела цепями. Где-то за стеной возбужденно попискивали полностью лишенные магии гномики, не зная, как прийти на помощь Владычице гротов и пещер Лейле Гномовне Первой. Между ними металась Яга со «Стингером» в руках. Абсолютно голая Манюня (принцессы умудрились убедить силиконовую красотку, что лучший наряд — это ее собственная резиновая кожа) сидела на троне в ожидании своего благоверного.

— Ты что делаешь, аспид?! — накинулась на Кощея Яга.

— Обряд, — лаконично ответил бессмертный злодей. — Сейчас я стану властелином мира, отдам тебе твои проценты, а потом ты подаришь их мне.

— С какой стати?

— А ни с какой, — Кощей Бессмертный довольно улыбнулся, — из чистой любви.

— А-а-а... совсем забыла, — закивала Яга, — любовь и красота. Все разом спереть решил. Ну попробуй.

— Чего там пробовать! Сейчас раствор порозовеет, я его одним махом... — Кощей подскочил к котлу. — А чегой-то он голубой?

Яга хмыкнула.

— Думаю, чегой-то не хватает.

— Чего?

— Догадайся.

Кощей посмотрел на Роксану.

— Красота на месте, — перевел взгляд на дракона, — любовь тоже...

Ойхо, вытянув шею, клацнул зубами, пытаясь дотянуться до горла бессмертного злодея.

— Но-но! Попрошу не отвлекаться!

Кощей отпрыгнул на всякий случай подальше и попал в зону действия нежных ножек Роксаны, которые, на его беду, не были прикованы к стене.

Царевна немедленно воспользовалась представившейся ей возможностью отвести душу. Пинок получился таким смачным, что Кощей кубарем отлетел на середину зала, торпедировав чан и чуть не опрокинув на себя дымящееся в нем зелье.

— Спокойно, Кощеенька, спокойно, — начал уговаривать себя бессмертный злодей, поднимаясь с пола, — станешь властелином мира, они тебе заплатят за все сполна! А сейчас думай, родной, думай. Значит, так: красота на месте, а вот с любовью что-то не вяжется. Не пылает дракончик наш страстью, не пылает. Яга, а ты мне мозги не пудрила?

— Да чего ради, плешивенький ты мой? Чай, полмира на кону.

— Так чего ж он страстью не пылает?

— А ежели тебя на цепь посадить, много ты напылаешь?

— Ну ежели напротив Маню приковать. — Кощей задумался, перевел взгляд на подругу и умилился: Кисанька моя голенькая... — И тут его осенило. — Сейчас он у меня от страсти просто закипит!