Блюз бродячих собак

Потом, конечно, сделать ремонт в квартире и купить новую мебель. Если после всего вышеперечисленного останутся денежки — приобрести какую-нибудь симпатичную машинку. Нагрянуть на раскопки к археологам в город-герой Керчь. И проспонсировать отсутствие окорочков на нашем общем столе.

Я докурила сигарету, затушила окурок и бросила его в чисто вымытую пепельницу. Похоже, что перед поездкой на пляж хозяин машины побывал на мойке. В машине царил стерильный, образцовый порядок. Пахло освежителем воздуха, но не противным, едко-сладким, а дорогим, терпким и свежим, как озон. И этот запах меня отрезвил.

Помечтала? И хватит.

Оставить себе такую гору денег я не смогу. И не только потому, что это пахнет пошлым воровством. У меня просто-напросто не хватит духу.

«Большие деньги — это большие неприятности!» — поучала меня моя интеллигентная маменька, царствие ей небесное. Интересно, она-то откуда знала? Больших денег в нашей семье отродясь не водилось!

Тем не менее, тезис въелся в мое подсознание. И сейчас я запаниковала при одной мысли о незаконном присвоении чужой собственности. Правильно говорит одна моя знакомая: «Интеллигентность — это болезнь. А интеллигент — это диагноз».

Значит, так. Есть ли у вас план, мистер Фикс?

Чего-чего, а планов в моей черепушке за последние часа два перебывало множество.

Ясно, что такую машину с таким содержимым оставлять на дороге нельзя. Если мой доверитель не утонул, не умер от солнечного удара и не потерял память, то он обязательно найдет способ со мной связаться. Как? А очень просто! Подъедет к той самой библиотеке, где мы виделись, наведет справки у администрации и выйдет на американских благодетелей из фирмы «Ар Си Боу». А там имеются все мои реквизиты вплоть до адреса и номера телефона. И если из этой тачки пропадет хотя бы пепельница…

В отчаянии я шарахнулась лбом об руль, машина обиженно рявкнула.

«Прекрати, дура! — испуганно призвала я сама себя к порядку. — Не дай бог повредишь что-нибудь из оборудования!»

Мысль отрезвила, и я перестала колотиться головой о дорогостоящую оснастку салона. Действительно, не расплатишься же потом!

Итак, что в остатке?

Остается только одно. Найти документы, узнать адрес и позвонить родным. А если родных в наличии не имеется?

Тогда не останется ничего другого, как попытаться подогнать тачку к дому моего доверителя. И бросить ключ в почтовый ящик.

Водить я умею. Когда-то в далекой юности один из моих немногочисленных ухажеров учил меня рулить своей «шестеркой». Надеюсь, хоть какая-то механическая память в руках осела.

Правда, между старой «шестеркой» и новым немецким джипом существует разница, заметная даже глазу с катарактой. Но, согласитесь, лучше уж после «шестерки» пересесть на «БМВ», чем наоборот!

К тому же, я сильно надеялась на интеллект самой машины. Ну, не может такое чудо техники не обладать собственным разумом! В случае чего — выкрутимся на пару.

Окрыленная надеждой, я снова открыла бардачок и на несколько минут замерла в ослеплении. Теперь-то я точно знала, что чувствовал Эдмон Дантес, вскрыв сундучок с эмблемой древнего рода кардинала Спада.

Дрожь в коленях.

Я немного посидела, привыкая к нервному ознобу, потом протянула дрожащую руку, достала одну увесистую пачку долларов и благоговейно уложила ее на сиденье рядом с собой. Туда же перекочевали и остальные пачки денег.

Я немного полюбовалась на них. Зрелище было неотразимым. Пачек оказалось намного больше, чем мне казалось, когда они лежали в темной глубине бардачка. И вообще, новенькие доллары пахнут пленительней, чем любой парижский парфюм. Знаете почему?

Потому что имеют запах неограниченных возможностей.

Опорожнив бардачок, я пошарила внутри темной пасти маленького монстра.

Пусто.

Только теперь я заметила, что сижу в машине больше часа. За окном на город опускались поздние летние сумерки, густел воздух, скрывались грязные пляжные окрестности. Нужно было поторапливаться.

Я уже совершенно небрежно покидала пачки денег обратно в бардачок и пошарила за солнечным щитком со стороны пассажира. И правильно сделала.

На пол тяжело шмякнулась пачка документов.

Я подняла их с образцово вымытого коврика и полистала.

Что ж, все правильно. Со странички раскрытых прав на меня смотрел пропавший суперсамец. Судя по записи, он назывался Сергеем Витальевичем Никифоровым.

Уже что-то.

Я полистала новенький паспорт. То же имя, та же вылощенная внешность. Графа «семейное положение» чиста, как слеза ребенка. Хотя это еще ни о чем не говорит. Вполне возможно, он просто не перенес данные из старого документа.

А вот в графе «прописан» все на месте. Лялин переулок. Что-то знакомое, кажется, центр. Ладно, посмотрю по карте, благо, карта в бардачке имеется.

Я покопалась в тощей визитнице и выудила из нее небольшую пачку новеньких визиток «Никифоров и сын».

А чуть пониже жирными буквами: «Адвокатская контора».

И один-единственный номер телефона. Похоже, рабочий.

Сведений о доверителе я собрала не очень много, но вполне достаточно, чтобы вернуть его частную собственность по указанному адресу. Или по месту работы.