Бог X.

Будущее, как и детей, нельзя обижать.

… год

Любовь слуг

— Дэц, — сказал он, не глядя в глаза. — Меня зовут Дэц.

— Понятно, — согласился я.

— Дэц умер, — сказал Дэц, — не выдержал пыток.

За плечом у него стоял второй Дэц, непосредственный мой спаситель.

— Вас заказала женщина, — сказал второй Дэц. — У вас есть женщины-враги?

— Какая женщина?

— Ее зовут Дэх, — сказал первый Дэц.

— Понятно, — сказал я.

— Это как крысы. Они подпрыгивают и кусаются, если что. Не будем трогать ее в течение месяца. Дальше сами решайте. Лучше — несчастный случай. — Дэц помолчал. — Я — старый боксер. Я только с выблядками на вы.

— Считайте меня выблядком, — предложил я.

Больше всего мне не понравилось то, что меня заказали за такие смешные деньги.

— Где ваша Дэх? — спросил я Дэца, героя лестничной драки.

Дэц и Дэх жили на этаж выше меня. Там была даже не квартира, а мелкие ящики, набитые трухой. У нее был маленький Дэц от первого мужа Дэца, ребенок, который болел лейкемией и любил компьютерные игры. Дэх стирала, гладила, готовила, убирала квартиру, сдавала мою обувь в ремонт, купала меня в ванне и делала массаж с пенетрацией пальца с кремом и отсасыванием хуя за дополнительную плату. Я не мог ей нарадоваться. Иногда Дэх и Дэц спускались ко мне на этаж, и мы с ними пили водку с пивом и обсуждали их соседа, бывшего геолога-орденоносца Дэца, от которого несло репчатым луком. После него в уборную не войти, но я не уверен, была ли у них уборная. Иногда на моих вечеринках Дэх и Дэц мечтали о том, как разбогатеть, работая в Английском посольстве прислугой.

— Ребята, устрою! — Любовь слуг возбуждала меня.

У Дэх были тяжелые, черт знает чем набитые сиськи. Теперь это мало кто помнит, но гностики утверждали, что рабы не имеют бессмертной души. Я был уверен, что моя Дэх — исключение. Не успел я вернуться из Крыма домой, как верный мой повар Дэц сказал, метая на стол цыпленка-табака, рис, кетчуп, баклажаны по-мексикански:

— Как вы загорели! Автоответчик весь засран угрозами и похоронным маршем.

— Пошли слушать Шопена. — Я отодвинул цыпленка.

— Мы с Дэх стерли запись, чтобы вас не волновать. Вино открыть?

— Дэх в шоке, — сказал Дэц.

— Мы взяли его в мешок и закопали у Клязьмы.

— Нормально. Такси не хотело вести труп.

Кровь была пролита по всей лестничной клетке между третьим и четвертым этажами. Кровь пахла кетчупом. Оставался последний шанс.

— Дэц, — сказал я. — Скажите честно, вам нужны деньги?

Дэц молчал, выпучив на меня глаза.

— Дэц, почему кровь только на площадке?

— Я кинул ему рубашку, чтобы не капал.

— Как его звали?

— Он говорил неразборчиво.

— Может быть, его звали Дэц?

— Возможно, но я не уверен. Он сказан, плюясь зубами, что ему заказали мужика по синей куртке и номеру вашей машины.

— И что?

— Вперед, командир! Куда он денется? Повез.

Подними правую руку кверху и резко опусти ее вниз:

— Ну их всех на хуй!

Я всегда так делаю, чтобы отогнать ужас жизни. На этот раз не помогло. Снилась женщина-враг. Шопен не давал покоя. У Децев все детерминировано, свободной воли не допускается ни для кого. Одни Децы поют, другие пляшут, третьи бомбят Москву, а эти пришли ко мне. Я дал им денег на такси.

— Поживу у вас, — сказал Дэц. — Обносился.

Пришла Дэх с кастрюлей щей.

— Были еще какие-то свежие угрозы на автоответчике? — спросил я ее, улыбаясь.

— Вы меня обижаете вашим допросом.

— Дэх! Откуда эти обидки? Мне угрожали расправой.

— Меня ваша жизнь мало интересует.

Как будто она и не делала все, что делала, за очень смешные дополнительные деньги.

Они стали есть щи. Пришли их собаки, которых они называли Дэц и Дэх. Все Дэцы, включая собак, залезли ванну и стали пускать струи контрастного душа в Дэх, используя при этом громкую музыку, но я этого совсем не видел, потому что меня в ванную не позвали. Они только крикнули:

— У тебя это что: джакузи-шмакузи или просто ванна?

— Я вас не слышу, — ответил я.

Они вытерлись моим полотенцем. Потом смотрели видик, сгрудившись в большую неуклюжую кучу на диване. Пришли мои издатели, тоже по имени Дэц и Дэх, и они хотели мне помочь разобраться в бедственном положении, но их обозвали свидетелями и выставили за дверь. Издатель Дэц махал мне рукой. Мол, не верь. Но труп есть труп.

Раздался звонок. Они открыли. Вошел новый Дэц.

— Менты вонючие!

На автоответчике скопились угрозы.

— Ну, что приехал? Жди сюрпризов!

— А что менты? — сказал Дэц.

— Нашли мешок с трупом.

— Деньги.

— Сколько? — покорно сказал я.

— Каждый день до конца твоей поганой жизни по десять тысяч баксов.

— Нет, — сказал я.

— Мы поживем тут, — предложила Дэх. — А ты поживи у нас. Там прохладно.

— И ключ отдай от машины, — сказал Дэц.

— Конечно, — сказал я.

Дэц принес метровую трубу в доказательство насилия.

— Они держали ее в газете.

— Вы кто? — спросил я.

— Но как же такую большую в газете? Их бы менты свинтили с улицы, — изумился я.

— Ждем девчонку.

— Здесь в подъезде девчонок не водится. Есть одна только, девятилетняя.

Меня потрясала его детективная память на мелкие детали битвы за меня.

— Парень, вали отсюда, — сказали исполнители Дэцу.