Борьба с подземной непогодой

Младший геолог Петр Иванович Спицын был старше старшего геолога лет на 25. Это был полный добродушный человек с седой бородкой. Жена его Катерина Васильевна – решительная женщина с громким голосом и с заметными усиками – работала на станции в качестве химика. Оба они жили здесь безвыездно 4 года и считали подножье вулкана самым уютным уголком на земном шаре. Всего на станции работали две женщины; Катерина Васильевна была старшей из них, но обязанности хозяйки выполняла не она, а Тася – коллектор, лаборантка, завхоз, повар и уборщица зимовки – очень миловидная девушка с черными блестящими волосами, удлиненными монгольскими глазами и нежным румянцем, проступавшим под смуглой кожей. Пятый работник – хмурый мужчина, лет 37 с лицом, изборожденным белыми шрамами, назвал себя Ковалевым. О его профессии Виктор узнал позже.

Накрытый стол, белая скатерть, окорок, в печке потрескивают дрова, уютно скрипят половицы под ногами, от жаркой топки горит лицо. Какие же тут лишения, какие тут опасности?

– А где вулкан? – вспомнил Виктор.

Но Горелую сопку нельзя было показать. Как застенчивый ребенок, вулкан спрятался от гостя, закрылся плотной пеленой тумана.

– Завтра, если вам не терпится, можно будет слетать, – сказал начальник станции Грибов.

– Слетать? Разве у вас свой самолет?

– Да, вертолет. И летчик свой. Вот он – за столом… Кланяйся, Степан. Ты еще не представился своему завтрашнему пассажиру?

– Куда спешить? Успеет еще налетаться, – небрежно отозвался Ковалев.

– Нет, пожалуйста, завтра же, – взмолился Виктор.

Грибов поддержал его.

– Степа, нового товарища необходимо познакомить с вулканом, – сказал он строго и настойчиво.

– Ну, если необходимо, полетим хоть сейчас.

– Завтра, если будет летная погода…

– Для Ковалева не бывает нелетных погод, – отрезал летчик.

3.

И НА следующий же день Виктор отправился на вершину вулкана. Летели они вдвоем с Ковалевым, так как вертолет поднимал только двоих – летчика и пассажира. Виктор волновался, спрашивал, не надо ли взять аварийный запас пищи, сигнальные ракеты, палатку на всякий случай, а Ковалев самым хладнокровным образом уславливался насчет обеда. «Мы будем без пятнадцати три. Ждите нас», – сказал он, как будто отправлялся не на вулкан, а в гости или в кино. (Да и то сказать, ведь он летал к кратеру восемнадцать раз.)

Как только вертолет взлетел, открылся замечательный вид на горы. Повсюду, на север и на юг тянулись хребты, вздыбленная, измятая, расколотая земля, древние полуразрушенные вулканы с озерами в кратерах, с вершинами, сорванными взрывом, изъеденными талой водой. А над всеми возвышался ровный, чуть закругленный конус Горелой сопки. Снежная вершина ее четко выделялась на темно-синем небе. Возле самого кратера вился легкий дымок, а ниже, зацепившись за склоны, висели плотные облака. Снег не везде удержался на крутых склонах. Он лежал в размытых водой ущельях, покрывая конус белыми жилками, а между этими жилками виднелись красновато-лиловые потеки застывшей лавы.

Внизу тянулся темно-синий лес, утопающий в сугробах. Виктор разглядел подвижную черточку – собачью упряжку и мысленно представил себе, как он прокладывает путь с холма на холм через эту чащу, как карабкается на этот склон, переставляя лыжи елочкой, как перебирается с лыжами на плечах через этот каменный обвал. Вертолет избавил его от трудного пути.

На склонах вулкана лежал ледник. Запорошенный вулканическим пеплом лед казался грязным и только в трещинах сиял зеленым или голубым цветом удивительной чистоты. Ледники перемежались бугристыми потоками застывшей лавы и осыпями хрупких обломков. Затем пошло фирновое поле.

Не долетая двух километров до вершины, пилот посадил вертолет на плотный крупнозернистый снег.

– Рисковать из-за вас не буду, – сказал он строго. – Берите кислородные приборы, дальше пойдем пешком.

С непривычки на высоте у Виктора кружилась голова, казалось, что уши набиты ватой. Но он хотел тренировать себя и от прибора отказался.

– Возьмите, не храбритесь, – сказал летчик настойчиво. – В обморок падают внезапно, а мне неохота тащить вас.

Они двинулись вперед. Шли неторопливо, размеренно переставляя ноги, и глубоко дышали в такт: вдох – выдох, вдох – выдох. На их пути не было отвесных стен и крутых скал – только пологий склон, усыпанный плотным снегом. От беспрерывного подъема уставали колени и сердце, но стоило остановиться – и чистый горный воздух быстро развеивал усталость.

Однако вскоре воздух стал не таким уж чистым. Довольно ясно почувствовался едкий запах окислов серы. Вскоре пошел снег. Пришлось брести в тумане, в какой-то каше из мокрого снега, теплого пара и сернистого газа. В горле першило, хотелось кашлять, никак не удавалось перевести дыхание, каждый метр добывался с величайшим трудом. Но вот подъем кончился. Ковалев и Виктор стояли на краю кратера.