c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

Кучуков: Не волнуйтесь, скоро закончим вливания, и я позову медсестру, чтобы она все сделала.

Женщина (резко изменяясь в лице, почти кричит): Вы все врете! Вы никого не собираетесь звать! Выпустите меня отсюда! Я хочу уйти!!!

Она вскакивает, выдергивая из себя иглу капельницы и, неожиданно, падает на пол. Кучуков подбегает к ней, щупает пульс и орет: «Реанимацию, быстро!»

Но реанимация уже не нужна, женщина мертва.

Через некоторое время в комнату заходит Ланская.

Кучуков: Еще одна…

Ланская (резко): Вы так и не выяснили, почему у нее появились способности?

Кучуков: Нет, к сожалению. Но у нас есть еще один испытуемый, которого мы можем исследовать. Только у него начинаются те же симптомы, что и у остальных: повышение давления, сгущение крови, тромбоз… Если мы продолжим капать ему «Радамант», шанс, что он составит компанию тем двум на том свете равен практически ста процентам.

Ланская: Вы с ума сошли? Что Вы мне здесь сопли разводите?! Вы не понимаете, какие это перспективы? Забыли, какие деньги Вам платят за то, чтобы все шло как надо? Мы теперь здесь все одной веревочкой повязаны, так что я ничего не хочу слышать, продолжайте вливания и постарайтесь выяснить, почему они могут делать то, что делают. Я рассчитываю на Вас. И не забудьте проследить за тем, чтобы в медицинских отчетах не было ни слова про побочные эффекты. Нам не надо, чтобы кто-то связал их смерть с препаратом. И еще…

Ланская подходит так близко к Кучукову, как будто хочет что-то прошептать ему на ухо, однако ее голос достаточно громок, чтобы расслышать каждое слово:

- Если вздумаете затеять какую-нибудь самодеятельность, Ваши шансы присоединиться к этим бедолагам тоже будут равны ста процентам.

Когда через сорок минут в комнату к Денису зашла мать, она испугалась. Сын с выражением обреченного ужаса на лице сидел перед компьютером, бессмысленно глядя в пустой экран. Перед ним на столе лежал небольшой конверт, в котором угадывались квадратные очертания тонкой коробочки.

- Денис, у тебя все в порядке?

Тот вздрогнул, очнувшись, и улыбнулся. От этой улыбки по коже у женщины побежали мурашки. Предчувствие чего-то страшного, неизбежного кольнуло сердце. Кольнуло, и отпустило, словно притаилось на время в ожидании своего часа.

- Сынок, что случилось?

- Ничего, мам, я задумался просто. Иди спать, я сейчас тоже лягу.

Денис встал и, подойдя к матери, крепко ее обнял.

- Я люблю тебя, мам. – На секунду он еще теснее прижался к ней, а затем резко отстранился. – Мам, могу я тебя кое о чем попросить?

- Конечно. Что ты хотел?

- Может так случиться, что меня… что у меня не получится передать одному человеку кое-что, что я обещал. Могу я попросить тебя сделать это вместо меня? Вот тут, видишь, я написал адрес, по которому надо отвезти этот конверт, и имя.

Побледнев, мать прижала руку к сердцу.

- Денис, ты меня пугаешь! Почему ты сам не сможешь его отвезти?

Денис ласково потерся щекой о мамину руку.

- Ма, работы полно, я просто могу не успеть вырваться, а перед человеком неудобно. Пусть он полежит у тебя, хорошо? Если завтра все будет нормально, я сам к тебе заеду и его заберу, если же нет…тогда я тебя очень прошу, передай его, ладно?

- Ну хорошо, – сдалась та. – Давай ложись уже спать, смотри какие у тебя глаза красные. Сам же говоришь, что дел много, а сидишь допоздна!

- Да мам, хорошо, уже иду.

Широко улыбаясь, Денис дождался, пока мать выйдет из комнаты. Едва захлопнулась дверь, улыбка слетела с губ, словно упавшая маска. Медленно он подошел к столу, сел и уронил голову на руки.

Наутро настроение улучшилось. Ночные страхи развеялись, увиденное не казалось уже таким страшным. Мысль о том, что за кражу информации кто-то его захочет убить, при свете дня казалась абсурдной и нелепой. Он даже решил забрать у матери сделанную вчера копию с флешки, но передумал. Пусть это будет залогом его удачного возвращения. Он сам придет вечером и уничтожит эту запись, заодно и посмеется над тем, как испугался вчера. Надо только встретиться с Гариком, передать ему флешку, а потом на минутку заскочить в офис, чтобы написать заявление об увольнении. Да, его ждет неприятный разговор, но это можно пережить.

Напевая, Денис побрился, съел приготовленный матерью омлет из четырех яиц, чмокнул ее на прощание в щеку и бодро выбежал из подъезда. На улице по-прежнему было серо и уныло. Подтаявший снег грязными кучами лежал на земле, пласт за пластом обнажая все, что скопилось за эту зиму – банки, бумажки, окурки, отходы собачьей жизнедеятельности. Стараясь не наступать во всю эту мерзость, Денис добежал до автомобиля и плюхнулся на сиденье. Надо было торопиться, через сорок пять минут он встречается с Гариком, а еще надо успеть где-то припарковать машину – у Павелецкого вокзала это сделать нереально. Тронувшись, он включил музыку и, подпевая, влился в автомобильный поток. От вчерашнего страха не осталось и следа, его переполняла жажда действий.