Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

Род шагнул вперед, схватил Тома за грудки, уперся ногой в его стопу и бросил свой вес назад, силком подымая великана на ноги. Том медленно повалился вперед. Род втиснулся плечом Тому в подмышку и толчком вернул великана в вертикальное положение.

— Эй, хозяин! — крикнул он. — Бренди — и живо!

Род любил думать о себе, как о человеке, на которого люди могли опереться, но в данном случае это было смешно.

Когда Большой Том несколько ожил и ответил на короткие насмешки своих собутыльников, и когда посетители несколько восстановили порядок в помещении и вернулись на свои места, а Род все еще не свершил над трактирщиком чего-либо напоминающего месть, глаза этого достопочтенного человека заискрились надеждой. Он снова появился перед Родом, выпятив вперед подбородок и опустив углы рта.

Род вытянул себя из глубины размышлений, довольно циничных, о природной доброте человека и сосредоточился на трактирщике.

— Ну, что тебе надо?

Трактирщик с трудом сглотнул.

— Если ваша милость позволит, есть небольшое дело о нескольких сломанных столах и стульях…

— Столах, — произнес Род. — Стульях…

Он наступил трактирщику на ногу и обвил рукой его шею.

— Ах ты, грязный маленький скупердяй! Ты натравил на меня этого буйвола, ты пытался меня ограбить, и ты еще имеешь наглость стоять тут и говорить мне, что я должен тебе деньги?

Он подчеркивал каждый свой довод, тряся шею трактирщика, медленно подталкивая его спиной к столбу. Тот сделал мастерскую попытку слиться с корой дерева, но преуспел только в том, чтобы расползтись по столбу.

— И венец всего этого — мой эль нагрелся! — закричал Род. — Ты называешь себя трактирщиком и так обращаешься с джентльменом, имеющим герб?

— Простите, мастер, простите, — застучал зубами трактирщик, вцепившись в руку Рода с похвальным усилием и негативным эффектом. — Я не хотел никакого вреда, ваша милость! Я хотел только…

— Да, только ограбить меня! — фыркнул Род, выпуская его и отшвыривая спиной на стол. — Берегись этой породы, потому что когда ты становишься у них на пути, они становятся жестокими. Итак! Кубок горячего вина с пряностями к тому времени, когда я сосчитаю до трех, и я, может быть, удержусь от вытягивания твоих ушей и завязывания их у тебя под подбородком. Мигом!

Он сосчитал до трех с двухсекундной паузой между цифрами, и кубок очутился в его руке. Трактирщик шмыгнул прочь, прижав ладони к ушам, а Род сел, потягивая вино и размышляя о том, какой скупердяй — трактирщик.

Оторвавшись от кубка, он увидел, что на столе лежит половина чесночной колбаски. Он взял ее тяжелой рукой и запихнул в кошель. Вполне можно прихватить ее с собой; это было единственно хорошим, что случилось сегодня.

Он встал и крикнул:

— Эй, хозяин!

Трактирщик подскочил в тот же миг.

— Комнату на одного, с толстым одеялом!

— Комнату на одного, сэр! Тотчас же, сэр! — Трактирщик шмыгнул вон, все еще кланяясь. — Толстые одеяла, сэр! Безусловно, сэр!

Род скрипнул зубами и повернулся к двери. Он шагнул вон и прислонился спиной к косяку, уронив голову на грудь и закрыв глаза.

— Закон джунглей, — пробормотал он про себя. — Если оно выглядит слабым — терзай его. Если оно окажется сильным — склоняйся перед ним, дай ему терзать себя и надейся, что оно тебя не сожрет.

— Все же у каждого человека есть своя гордость, — произнес голос у него за ухом.

Улыбнувшись, Род поднял голову.

— Все тут ты, старый крот?

— Клянитесь![9] — ответил Векс.

Род испустил поток брани, оказавшей честь и матросу с похмелья.

— Теперь лучше себя чувствуешь? — осведомился позабавленный Векс.

— Ненамного. Где человек, вроде трактирщика, прячет свою гордость, Векс? Он, черт возьми, безусловно не дает ей показаться. Подобострастность — да, скупость — да, но самоуважение? Нет. Этого я в нем не видел.

— Гордость и самоуважение — необязательно синонимы, Род.

Кто-то потянул Рода за локоть. Он резко повернул голову, напрягая мускулы.

Это был Большой Том, согнувший свои шесть футов пять дюймов в доблестной попытке понизить свою голову до одного с Родом уровня.

— Добрый вечер, мастер.

На миг Род уставился на него, не отвечая.

— Вечер добрый, — ответил он, заботливо нейтральным голосом. — Что я могу сделать для тебя?

Большой Том согнул плечи и почесал в основании черепа.

— Эх, мастер, — пожаловался он. — Вы недавно малость сделали из меня дурака.

— О? — поднял бровь Род. — Ты заметил!

— Да, — признался великан. — И… ну…

Он стащил с головы шляпу и закрутил ее в руках.

— Ведь, кажется, похоже… Ну, мастер, вы кончили меня здесь, и это верно как евангелие.

Род почувствовал, что спина его распрямляется.

— И мне полагается возместить тебе это, не так ли? Оплатить за твои повреждения, я полагаю?

— Э, нет, мастер! — отшатнулся Большой Том. — Дело не в этом, совсем не в этом! Просто… ну… я решил, что я, если вам может… то есть… Я…

Он крутил шляпу, придавая ей такие вращения, которые поразили бы тополога; затем слова вышли единым духом.

— Я думал, не может ли вам понадобиться слуга, знаете — своего рода грум или лакей — и… — Его голос оборвался. Он искоса поглядел на Рода, полный страха и надежд.