Дева Солнца. Джесс. Месть Майвы

— Так вот что, по-моему, нужно будет сделать, — объявил я, немного подумав. — Собери в три дня как можно больше войска, и пусть Майва ведет его в обход через горную тропинку, по которой можно спуститься к краалю Вамбе. Тем временем пошли другой дорогой, той, которой мы явились к тебе, маленький отряд отборного войска с ружьями. Он поведет меня и моих людей безоружными и якобы плененными, а также женщину, по возможности похожую на Майву. Если по дороге встретятся солдаты Вамбе и спросят, куда мы идем, пусть предводитель отряда ответит, что он ведет к Вамбе его беглянку-жену и прогневавшего инкоси белого охотника. Тогда нас пропустят. У самых ворот крааля, в ограде, как сообщила мне Майва, есть копье[64] с несколькими пещерами, которые не охраняются, так как он находится в пределах ограды. Войдя в ворота, мы немедленно займем его. К этому времени большой отряд должен быть уже на горе. Пусть он разведет огонь в знак того, что достиг условленного места. Когда мы увидим дым, то откроем огонь по неприятелю. Все воины бросятся на нас, а тем временем основные силы нападут на крааль с тыла и ворвутся в него. Таким образом неприятель очутится меж двух огней и будет разбит, прежде чем успеет опомниться. Вот мой план, Ньяла. Если у тебя есть другой, расскажи мне о нем.

— Нет, — проговорил Ньяла, подумав, — твой план хорош, очень хорош. Я не могу придумать лучше. Поистине белые люди хитрее шакалов. Пусть будет, как ты говоришь. Да станет великая змея бутианов на хвост и да пошлет она удачу нашим воинам. Тогда мы избавимся от Вамбе и от его тиранства.

Затем Майва вышла вперед и, вынув из сумки мертвую ручку, заставила отца и индун поклясться на ней, что они не прекратят войну, пока не доведут ее до победы. Впоследствии эта кампания получила название «Войны Маленькой Ручки».

В тот же день Ньяла разослал гонцов, приглашая всех мужчин, способных носить оружие, на Великий танец (мужской праздник). К вечеру второго дня собралось около тысячи двухсот пятидесяти рослых молодцов, вооруженных щитами и копьями. Ньяла лично принял командование над этим войском. Он был хороший военачальник и, зная, что от успеха войны зависит существование его государства, никому не хотел доверить такого важного поста. На четвертый день после ухода послов наше войско выступило в путь с Майвой в качестве проводника, а еще через два дня двинулся маленький отряд, который должен был проводить к Вамбе меня, моих людей и единокровную сестру Майвы. Храбрая девушка охотно согласилась взять на себя роль беглянки, но своих людей я с трудом уговорил принять участие в экспедиции. Им, понятно, было вовсе не по вкусу совать, как говорится, голову в львиную пасть. Но присутствие их было необходимо, и я склонил их обещанием хорошей награды. Наш отряд состоял из двухсот человек с ружьями. В тех краях у многих дикарей есть ружья, хотя стреляют они плохо. Кроме ружей, при них были еще ассегаи, без которых дикари не ходят никуда, но не имелось ни щитов, ни воинского убранства; они должны были иметь вид мирного конвоя, а не войска, идущего в бой.

Путь был известен. Нам пришлось идти мимо трупов убитых нами солдат Вамбе, от которых к тому времени остались одни скелеты, шакалы успели обглодать их дочиста. На второй день после выступления мы были уже во владениях Вамбе. Я разделил отряд на три части — авангард, центр и арьергард. В первом и последнем насчитывалось по пятьдесят человек, во втором — сто. В центре его шел я, безоружный, со всеми своими людьми и с мнимой Майвой, голова которой была закутана покрывалом. Не успели мы пройти и пяти миль по равнине после спуска с горы, как нам навстречу попался отряд солдат Вамбе, человек в пятьдесят, очевидно поджидавший нас. Начальник отряда остановил нас и спросил, куда мы идем. Индуна, которому поручено было для вида начальство над нашим отрядом, ответил как было условлено. Начальник отряда матуку спросил, почему нас так много, и получил ответ, что так как я и мои подчиненные — отчаянные храбрецы, то Ньяла побоялся, как бы мы не разбежались по дороге и не навлекли на него гнев Вамбе, потому он и дал нам такой многочисленный конвой. Тогда начальник матуку принялся издеваться надо мной, уверяя, что Вамбе отплатит мне за смерть его воинов и познакомит меня с Тем-что-кусается, то есть с львиным капканом, в который, по его словам, защемят меня и оставят умирать, как шакала, пойманного за лапу. Меня разбирала страшная злость от его слов, но я не подавал вида и притворялся, будто трушу. Сказать по правде, я не совсем притворялся, меня действительно пробирала дрожь при мысли, что, быть может, мне и в самом деле не миновать ужасного капкана. Я прекрасно сознавал, в какую опасную игру играю. Но не мог же я оставить без помощи бедного Эвери… А раз дело было задумано — отступать не приходилось.