Девчонки и мода

Не могу подолгу на нее обижаться. Из окна поезда по дороге домой мы видим стадион, на котором какие-то парни гоняют в футбол. Интересно, Мик с Магдой сейчас там? Мы смотрим во все глаза, но так и не находим среди зрителей блондинки в красном меховом жакете.

– Интересно, куда он поведет ее после матча? Может, в клуб? – спрашиваю я Надин.

– Нет, после игры он будет как выжатый лимон. Так что, скорее всего, дело закончится обычным ужином. Слушай, а может, тоже сходим куда-нибудь поужинать, а, Элли? Я угощаю, потому что ты сегодня весь день со мной пронянчилась.

– Никаких ужинов. Я на диете.

– Брось, Элли. Можем пойти в пиццерию, и ты съешь всего один малюсенький кусочек с овощным салатом.

– Я же сказала – нет.

– И все-таки ты на меня еще дуешься.

– Не дуюсь. Хотя не слишком приятно, когда тебя обзывают жирной стервой.

– Я такого не говорила!

– Но имела в виду.

– Нет, не имела. Слушай, Элли, ты меня прости, конечно, но, по-моему, у тебя бзик.

– Выходит, по-твоему, я еще и бзикнутая жирная стерва? – притворно возмущаюсь я и тут же сама прыскаю со смеху, понимая, насколько глупо выгляжу со стороны.

Но от ужина я все же отказываюсь. А дома говорю Анне с отцом, что поела с Надин, и быстренько отправляюсь наверх к себе в комнату. Там включаю музыку, сажусь за стол, беру карандаши и принимаюсь рисовать огромное эпическое полотно – фантастический пейзаж с солнцем в виде гигантской пиццы, горными вершинами в виде политых белой глазурью кексов, лесами из леденцов на палочке, реками пенистых клубничных коктейлей и полянами, усыпанными разноцветным шоколадным драже.

Я пораньше ложусь в кровать и сплю допоздна, чтобы не присоединяться к общему завтраку.

В десять часов ко мне заходит Анна.

– Тебе звонит Магда, – сообщает она.

– Чего ей надо в такую рань? – ворчу я, но тут же вспоминаю о вчерашнем грандиозном свидании с Миком. Небось хочет похвастаться и поведать в деталях, как это было. Я нехотя встаю с кровати, и внезапно комната плывет у меня перед глазами.

– Элли, что с тобой? – беспокоится Анна. – Ты не заболела?

– М-м-м-м. Да нет, просто голова закружилась. Но уже прошло.

– Выглядишь бледновато. Может, тебя снова тошнит?

– Немного.

Меня на самом деле подташнивает от зверского голода.

– Послушай-ка, Элли… – говорит Анна, нервно покусывая нижнюю губу.

– Прости, у меня там Магда на телефоне, – тараторю я и вылетаю из комнаты.

Не хочу, чтобы Анна приставала ко мне и допытывалась, когда и сколько я ела в последний раз. Если она бросила свою диету, это еще не значит, что и я должна. Тем более что Анна и так худая как палка.

– Привет, Магда, – говорю я в трубку. – Не рановато звонишь? Я вообще-то выспаться собиралась.

– Прости. Я как-то не подумала. Просто захотелось с тобой поговорить, – отвечает Магда непривычно глухим голосом.

– Эй, что случилось, Мэг?

– Не могу по телефону, – шепчет она. Я слышу на том конце музыку и чьи-то громкие голоса. – У нас дома столпотворение. Можно к тебе прийти?

– Конечно, заходи.

– Можно прямо сейчас?

– Без проблем.

Я быстренько принимаю душ и одеваюсь. Анна приготовила мне чай с гренками. Я понимаю, что она хочет мне угодить, но, честно говоря, я бы сейчас предпочла чашечку черного кофе без ничего, даже без молока – лишние калории мне ни к чему. Вдобавок Анна намазывает гренки толстым слоем сливочного масла, отчего они выглядят еще аппетитнее.

– Прости, но, похоже, я разучилась завтракать, – тихо говорю я Анне, стараясь ее не обидеть. Я нехотя беру гренок и осторожно отгрызаю кусочек. Тут как раз раздается спасительный звонок в дверь, и я с чистой совестью вылетаю из-за стола.

Магда выглядит чудовищно. Волосы зализаны назад, на лице ни грамма косметики, а на плечах вместо роскошного мехового жакета – старая серая флиска.

– Привет, Магда, заходи скорей, – поспешно говорю я и волоку ее наверх, в свою комнату, чтобы ни Анна, ни отец, ни Цыпа не приставали к ней с расспросами. Магда была явно не настроена вести с ними светские беседы.

Она присаживается на краешек неприбранной кровати. Из-под одеяла торчит моя грелка в шерстяном вязаном чехле. Магда кладет ее себе на колени и начинает рассеянно гладить, будто пушистого щенка. Вид у нее совсем как у ребенка.

– Что с тобой, Магда?

Она хочет что-то сказать, но слова не идут, она откашливается и начинает снова, но вновь осекается и мотает головой.

– Сама не понимаю, что со мной, – произносит она наконец. – Я так хотела с тобой поговорить, что даже вытащила из кровати, и вот пожалуйста – двух слов не могу связать. – Она стискивает грелку в объятиях и тихо добавляет: – Все из-за Мика.

– Это я уже поняла.

Я жду. Магда молчит. Если бы грелка была живым щенком, то давно бы заскулила.

– Ты в нем разочаровалась?

– Не то слово. Начать с того, что я отстояла на ногах весь матч. Было дико холодно и скучно, а еще ужасно хотелось в туалет, но я терпела, а все ради того, чтобы орать «Давай, Мик! Вперед!» каждый раз, когда он оказывался рядом с мячом.

– И что потом?