Devil ex machina

«Но как все это случилось? – спрашивал Ян и не находил в себе ответа. – Как я мог допустить такую оплошность? Все началось с невинного разговора, мимолетного взгляда, а превратилось в несущуюся лавину. Я не человек и не могу испытывать человеческих чувств. Точнее, не мог, хотя и пытался. Пока не появилась моя Фаина. Жестокая и робкая, прямая и гибкая, болезненно слабая и могущественная Фаина. Только такую, как она, могло возлюбить существо, не способное любить. Ведь я поднялся в этот мир не для того, чтобы мучиться и цепляться за него из последних сил. Я явился, чтобы ломать сильных и пожирать слабых, чтобы лучше понимать этих странных людей и то, что заставляет их страдать – кроме физической боли. Теперь я понял.

В Фаине есть нечто… необыкновенно знакомое, но не поддающееся описанию и классификации. Из-за привязанности к ней этот раз станет для меня последним. Больше я не стану посещать мир людей ни под каким предлогом, особенно от скуки, как иногда это делают другие. Такой, как она, больше не родится. Я уверен в этом, незачем даже проверять. Я всегда буду любить только ее, даже когда забуду о ней: за сотни лет до ее рождения, сотни лет после ее смерти. Лишь бы эта смерть не наступила по моей вине. Вот, что самое главное. Остальное лишь пыль, и время ее рассеет.

Ян твердил себе, что даже эта последняя встреча ни к чему хорошему не приведет. Оправдание слабости, желание еще раз немного побыть с нею, возможно, нарушить собственные обеты. Исправить что-то… напоследок. Нет! Он должен прекратить это. Не прикасаться к ее жизни своими мерзкими трупными когтями. Она спокойно проживет без него, вот, что следует объяснить Фаине. Ей может лишь казаться сейчас, что она в нем нуждается, должна быть рядом и любит его. Им всем это только кажется, ибо так устроен Ян. Но едва он покинет эти места, морок рассеется. Ей станет лучше, она задышит полной грудью, оклемается, возьмет себя в руки.

Ей полегчает как физически, так и психологически, и в итоге она проживет обыкновенную жизнь со всеми ее радостями и огорчениями, влюбленностями и разочарованиями, друзьями и врагами, успехами и поражениями… Ян был уверен: Фаина быстро забудет о нем, как к полудню забывают о ночном кошмаре, не в силах вспомнить даже часть сюжета. И хоть его собственное чувство к ней катастрофически сильно, он не давал ему в полной мере проявиться, ибо не видел ни одного варианта, в котором мог бы остаться с Фаиной и сделать ее счастливой.

К ночи Ян возвратился в общежитие и сразу направился к ней. В этот раз он не стал усыплять никого на этаже – хватит с людей его пагубного влияния. Конечно, оставить их в сознании – большой риск, учитывая то, что он намерен сделать. С другой стороны, вряд ли кто-то зайдет к Фаине, зная или хотя бы предполагая, что он внутри. Они слишком боятся его. Над этим Ян хорошо поработал.

Очутившись на нужном этаже, он сразу почуял, что девушка у себя. Этот запах ни с чем не перепутать. Ян заволновался, но решительно направился к ее комнате. Разумеется, она была внутри, он слышал ее неровное, ускоренное сердцебиение. И, кажется, за пару мгновений до того, как он распахнул незапертую дверь, Фаина тоже ощутила его поблизости, даже успела подняться с кровати и встретить его в полной готовности к обороне, если это потребуется. Испуганная, слабая, сонная, такая теплая и нежная, что хотелось сразу же обнять ее, защитить от самого себя.

Ян тихо закрыл дверь, наблюдая, как она в волнении переминается с ноги на ногу. О чем она думает прямо сейчас? Хотелось бы спросить это, но тишина в комнате слишком пьянила и успокаивала. К тому же, этот вопрос – совсем не то, с чего стоило начинать исповедь. Поэтому Ян промолчал, прошел к креслу и как можно тише опустился в него, положив руки на подлокотники. Фаина присела на край кровати, не сводя с него глаз. Пять минут назад она готовилась ко сну и мучилась дурным предчувствием, которое вновь не подвело, а сейчас изо всех сил напрягалась, чтобы быть настороже. Ее сонливость и попытки взбодриться умиляли Яна. Неяркий светильник насыщал комнату желтыми тонами, подчеркивая бархатистость ее кожи и глубокие тени под глазами. Этот же свет питал волшебные глаза Яна, ныне такие умиротворенные, придавая магически зеленому цвету фактуру мягкой велюровой ткани.

Фаина расслабилась, не увидев враждебности во взгляде молодого мужчины, и вдруг поняла, что безумно рада видеть его, ведь полагала, что он уже не вернется. И сон отступил окончательно.

– Ян, – улыбнулась она, – как хорошо, что ты пришел. Я боялась, что этого может не случиться. А мы еще так многое не обсудили.

Глава 37, в которой все тайное становится явным

«Было бы бесстыдством отрицать возможность плотских сношений дьявола с женщиной – ввиду многочисленных заявлений о таковых сношениях».

Яков Шпренгер, Генрих Инститорис – «Молот ведьм»

– Фаина, – начал Ян, но не знал, что говорить дальше, потому и решил озвучивать все, что приходит на ум, не придерживаясь стратегий. – Ты представляешь, как дорога мне?