Дика

Как это было заведено испокон веков, девушки и женщины стояли в стороне от мужчин и стариков. Говоря по правде, они были смущены тем, что представитель райкома и Мылыхо обращались именно к ним.

— Я уверен, дорогие сестры, — говорил Цораев, озорно поблескивая темными глазами, — среди вас найдутся и Паши Ангелины и Марин Демченко! Не обязательно, чтобы каждая из вас стала трактористом. Но почему бы вам не организовать свои, женские звенья? Выходите на родные поля, покажите свое мастерство и силу!

Мылыхо приостановился, улыбнулся с хитрецой, постучал себя в грудь костяшками пальцев.

— Ясное дело, меня вы не обгоните. А может быть, кто-то попытается обогнать? Хотел бы я посмотреть, у кого это получится…

Девушки Фарна застенчиво молчали. Ни одна из них не могла набраться храбрости, чтобы выступить на таком большом собрании. Ну как будешь говорить, как раскроешь свою душу, если рядом мать, отец, самые почтенные люди селения — седобородые старики?

Учитель Туза́р незаметно подошел сзади к Илите и прошептал:

— Иди, не бойся. Ты ведь недавно на комсомольском собрании очень хорошо говорила. Скажи и здесь.

Илита отрицательно покачала головой.

— Зря боишься, — продолжал убеждать ее учитель. — Почему бы людям не узнать, что вы решили организовать комсомольское звено? Кто-то должен заговорить первый. Помнишь нашу пословицу? В дороге дальней надо только раз хлестнуть коня, на площади большой — сказать правдивое слово… Скажи это слово, Илита, не робей!

Илита с трудом пересилила себя. Она вышла к трибуне и, чувствуя, как вдруг стало жарко ее щекам, рассказала, что она и ее подруги решили делом ответить на призыв Ангелиной и Демченко — они создадут комсомольское звено и будут выращивать кукурузу.

Наступило лето, потом пришла осень. И тогда выяснилось, что комсомольское звено Илиты Дауровой сдержало свое обещание вырастить богатый урожай.

Поработали девушки на славу, что называется, в грязь лицом не ударили. Той же осенью на первой странице «Известий» появилась фотография: девушки Фарна во главе с Илитой стоят посреди высоких зарослей кукурузы, веселые и счастливые.

Много писем получила тогда Илита от девушек страны, но самым дорогим и неожиданным было письмо от Харитона. Он учился в военном училище, жил в Ленинграде. Харитон писал, что скоро окончит учебу и поедет в часть. Куда пошлют — пока не известно. А сейчас он ежедневно поднимается в небо, совершает учебные полеты — мечта его жизни сбылась! Он писал, что очень рад за Илиту и ее подруг: шутка ли, на одном участке они сняли с каждого гектара шестьдесят семь центнеров кукурузы, а на другом тридцать два центнера пшеницы!

Звено Илиты заняло в области первое место, опередив все другие звенья бригады Мылыхо Цораева. После уборки урожая районный агроном написал даже брошюру об успехе девушек.

Так впервые пришла к Илите слава. Но не этой славы хотелось ей. Письмо Харитона с новой силой пробудило в Илите давнюю, неувядаемую мечту — летать!

Она завела альбом, в который вклеивала заметки об авиации и фотографии женщин-летчиц. И достаточно было ей просмотреть эти вырезки, как сегодняшний день отступал и перед глазами Илиты нескончаемой чередой проходили картины ее будущей, романтической и прекрасной летной жизни.

Разглядывая лица Осипенко и Расковой, она стискивала маленькие кулаки и твердила себе: «Я буду летать! Все равно буду! Непременно!»

И уверенность, что все будет именно так, крепла в ней день ото дня.

Боясь насмешек, Илита никому не поверяла своей мечты. Знал об этом лишь старый Крим.

СТУПЕНИ ЖИЗНИ

А потом? Что же было потом?

Словно счастливый ветер удачи подхватил Илиту и понес ее в самое сердце страны — в Москву.

Но до этого была короткая поездка в Орджоникидзе. Именно там Илита узнала счастливую новость. Зимним вечером она возвращалась в родной Фарн, не чувствуя под собой от радости ног. Ну разве это не чудо? Она едет в столицу, она — делегат Чрезвычайного съезда Советов!

Дома ждали ее с нетерпением. Сестры наперебой обнимали и целовали Илиту, а мать то и дело украдкой вытирала слезы.

Отец встретил ее недоверчиво.

— Это правда, что ты едешь в Москву? — спросил он.

— Правда, отец! Меня выбрали делегатом на съезд. — Волнуясь, Илита прикрыла лицо руками. — И все столько хорошего говорили обо мне, прямо совестно было слушать…

— Чего же тут совеститься? Ты эту честь заслужила, — возразила мать, собирая на стол ужин. — Садись, доченька, поешь. Устала, наверно…

— Делегатом… — проворчал отец. — А не слишком ли тебя поднимают? Мы уже отправляли делегатов в Москву к Михаилу Ивановичу Калинину. Пожилые, почтенные люди поехали — Цымырза́, Хату́, Уа́линка, наш председатель колхоза…

— Это были колхозные делегаты, отец, — заговорила Илита. — Помнишь, когда в Фарн приезжал Калинин, ему начислили трудодень. Так вот, Цымырза, Хату, Уалинка и председатель колхоза ездили в Москву, чтобы передать Михаилу Ивановичу зерно, шерсть, мед. Я слышала, что Калинин принял подарок и передал все продукты детскому саду. А сейчас в Орджоникидзе были выборы делегатов от всей Осетии. Мы будем утверждать новую Конституцию!