До Последнего

— Я серьезно, — сказала Зорика, отстраняясь. Она посмотрела Тиннстре в глаза. — Я хочу это сделать. Я могу это сделать.

— Вспомни, что произошло здесь, в Лейсо. Мы с трудом победили пять тысяч эгрилов, а в Джии их будет в десять раз больше.

— Я больше не повторю тех ошибок, — сказал Зорика. — И теперь я сильнее.

— Да, я знаю. Но мы застали их врасплох. Возможно, ты сильнее, но и они тоже будут сильнее. И одно я знаю наверняка — Черепа никогда не сдаются. Они сделают все возможное, чтобы тебя убить.

— У них ничего не получится.

— Потому что мы пойдем с армией. Это Секановари. Мы не будем рисковать. Никто из нас не силен так, как все мы вместе. Венна передала нам, что у нас все еще есть врата, поэтому мы придерживаемся плана. Эгрил даже не узнает о нашем приближении. Мы приплывем в Джию, пройдем через врата и возьмем штурмом Айсаир еще до того, как Черепа поймут, что происходит. Если на то будет воля Богов, все закончится в течение недели. — Тиннстра улыбнулась. — Кроме того, ты не сможешь так легко от меня избавиться. Я тебя не оставлю одну.

— Спасибо. Спасибо тебе за все.

— Нет необходимости говорить это, Ваше Величество. Я здесь, чтобы служить.

Зорика хлопнула Тиннстру по руке. «Заткнись». Затем она упала в объятия Тиннстры, которая обняла ее в ответ, и они обе рассмеялись.

Тиннстра еще раз окинула взглядом флот. Она собиралась получить удовольствие, убив как можно больше Черепов на пути к победе. Боги знают, она это заслужила.

 

11

 

Рааку

Кейджестан

 

Заключенный поднял глаза, когда Рааку вошел в его камеру.

— Секановари приближается, — сказал Император. — Мне снова нужно твое виде́ние.

Лаафиен улыбнулся:

— Что, если я сообщу тебе новость, которую ты не хочешь слышать?

— Однажды ты сказал мне, что будущее — это всего лишь один из многих возможных путей, — сказал Рааку. — Его выберут те, у кого самая сильная воля.

— Я должен был пойти по пути, который увел бы меня далеко от тебя. Я должен был остаться со своим братом в Джии.

— Твой брат Аасгод был тем, кто послал тебя на поиски святой воды. — Рааку улыбнулся. — Он послал тебя ко мне.

Заключенный опустил голову, затем поднял взгляд, так что его глаза заблестели сквозь спутанные волосы:

— Возможно, он будет тем, кто тебя убьет.

— Твой брат уже однажды умер. Я не боюсь тени, которая осталась.

— Ты должен бояться смерти, О могущественный. Даже Боги могут умереть.

— Ты предупреждал меня, когда мы разговаривали в последний раз. «Победа может быть твоей, если ты сможешь победить смерть». Действительно, подходящий вызов для сына Кейджа.

— Ба! Ты сын фермера с холмов. Я знаю — я встречал этого человека.

— Он был всего лишь инструментом Кейджа, — сказал Рааку. — Чтобы придать форму моей душе. Так же, как ты был необходим, чтобы показать мне ключ к власти. И я буду тем, кто погрузит мир в Великую Тьму.

— Возможно, — сказал заключенный. — Или, из-за твоих действий, мир избавится от Кейджа раз и навсегда.

— Невозможно.

— Да ну? Что произойдет, если ты потерпишь поражение? Если ты проиграешь в Секановари? Как ты думаешь, мир вернется к тому, каким он был до того, как ты стал мечтать о завоевании? Что, Эгрил сможет продолжать жить как раньше? Нет. Если Четыре Бога победят, это будет концом вашей печальной религии.

— Я не проиграю. Я не могу проиграть.

— Ты должен бояться такой возможности, — сказал заключенный. — Иначе ты не обратился бы ко мне за советом.

— Я не боюсь поражения, потому что я выиграю. Ты просто должен показать мне кратчайший путь к этой судьбе.

— Как ты можешь мне доверять? Почему ты думаешь, что я укажу тебе правильный путь? Я не хочу твоей победы. Я не хочу твоего успеха.

Рааку кивнул.

— Я знаю, что ты не можешь лгать, когда в тебе вода. — Он поднял тыкву. — А теперь я хочу услышать твою правду.

Заключенный начал сопротивляться. «Не делай этого. Пожалуйста. Я не хочу этого делать». Он отступил в угол, но выхода не было. Рааку поставил его на колени, заставил открыть рот и влил в него святую воду, выпустив пленника из своей хватки только тогда, когда тот все проглотил.

Он подошел к табурету в дальнем конце камеры и сел.

Заключенный корчился на полу, пока святая вода делала свое дело. Жаль, что только этот джианин обладал способностью предвидения. Несмотря на его слова об обратном, Рааку беспокоило, что у него не было кого-то более преданного, к кому он мог бы обратиться за советом. Десятилетиями он пытался воссоздать дар этого человека в своем Избранном, но всегда безуспешно.

Лаафиен, к сожалению, был уникален.

Так что Рааку сидел на табурете в камере заключенного, ожидая его слов и наблюдая, как мужчина бьется в конвульсиях. Возможно, однажды он избавит Лаафиена от страданий и отправит его к Кейджу, но не сейчас. Только не сейчас.