До того как

– О, Тесса, кончаю, – едва слышно говорю я. Контроль над телом утерян. Тесса – что кукловод; играет моими ощущениями, будто за ниточки дергает. Я в огне и одновременно в ледяном океане; еще чуть-чуть, и начну выкрикивать ее имя. Сосредоточиваюсь на поцелуе, трусь языком о ее язык. Мну ей груди. Судя по стонам, ей очень нравится. Кончив, убираю руки. В трусах растекается теплая лужица, и я чувствую облегчение, как от тысячи выдохов.

Когда жар возбуждения отступает, я падаю на подушку и закрываю глаза. Тесса так и сидит у меня на ногах. Как же я рад! Что бы там ни говорили, я умер и попал на небо… Тесса начинает тревожиться, и я открываю глаза. Я сам слегка беспокоюсь: как бы поспеть за ее бзиками. Но она улыбается, и тревога проходит. Поднимаюсь и целую ее в лоб. Тесса вздыхает. Какой сладкий звук.

– Я еще ни разу так не кончал, – признаюсь. Тесса дарит мне новые переживания, и это круто.

– Что, все так плохо? – спешит она прийти к худшему выводу.

– Что? Нет, ты все сделала правильно. Обычно если кто-то просто ласкает меня через трусы, этого мало.

Тесса устремляет взгляд в пустоту и молчит. Что-то не так. Прокручиваю в голове последние полминуты, пытаясь понять, чем я ее обидел. Вроде я не виноват.

– О чем думаешь? – спрашиваю.

Тесса молчит. Обвиняет меня в том, что я не умею общаться, а сама не спешит откровенничать.

– Да ладно, Тесса, брось, расскажи.

Замыкается от меня и ждет, чтобы я с ней был откровенен. Пощекотать ее, что ли? В старых комедийных сериалах, что я смотрел в детстве, женщину легко было разговорить – только пощекочи ее. Плюс это добавляет флирта. А уж я любую полезную мелочь использую.

– Ладно… ладно! Расскажу! – лягаясь, визжит Тесса. Видок у нее глупый: мордашка сморщена, зубы оскалены. Пинается, чтобы я прекратил. А у меня от смеха уже живот болит.

– Верный выбор, – говорю. В трусах у меня мокрым-мокро. – Только не торопись. Мне бы в душ по-быстрому сбегать. Переодеться.

Смену белья я с собой не принес, только футболки в багажнике машины. Встаю с кровати и осматриваюсь. Карен говорила, что в комоде полно одежды. Гм, как так можно, набивать одеждой комод для того, кто с тобой ничего общего иметь не желает?

Ладно, хрен с ним, выбора-то нет, а Карен – не такая уж плохая тетка. Я разбил ее фарфор, так что надо порадовать в знак компенсации – надеть то, что она мне приготовила. Открывая ящик, надеюсь на лучшее… облом. Вижу целое море трусов в клеточку: сине-белые, красно-белые, красно-зеленые, красно-синие, бело-зеленые. Конца и края им нет. Так и хочется закрыть ящик с треском, однако выбирать не из чего. Осторожно, будто заразные, беру двумя пальцами наименее дрянные, сине-белые.

– Что такое? – спрашивает Тесса, приподнимаясь на локтях. Ей смешно наблюдать за мной, по глазам вижу. С каждой минутой, что я провожу с ней, она раскрывается.

– Ужасные трусы, – со стоном жалуюсь я. В клеточку. Хлопковые. Размер XL. Кому их вообще покупали?!

– Не такие уж и плохие, – врет Тесса.

Глядя на сине-белый клетчатый ужас, качаю головой.

– Ладно, дареному коню в зубы не смотрят. Вернусь через минуту.

Выбегаю, не оборачиваясь. По пути в ванную прохожу мимо комнаты Лэндона, останавливаюсь на мгновение и приникаю ухом к двери. Он смотрит кино, что-то там про эльфов – ничего удивительного. Легонько – так, чтобы Тесса не слышала, – стучусь. Уже поздно, Лэндон, поди, заснул там за просмотром «Сумерек». Стучу еще раз, и дверь открывается. Поняв, что это я, Лэндон напрягается. Делаю шаг ему навстречу, и он вскидывает руки, словно пытаясь защититься.

– Я не сраться пришел, – шепотом говорю. Вот он придурок, если думает иначе.

Сразу видно, он мне не верит. Ни вот настолечко.

– Тогда чего надо? – подозрительно спрашивает Лэндон.

Помахав рукой в воздухе, спрашиваю:

– Можно мне? – и указываю в сторону комнаты. Заглядываю в темное помещение: на стене висит плазма с диагональю, наверное, дюймов шестьдесят. Ну да, так и есть. А еще у него на всю стену коллекция именных спортивных маек в рамках, пошитых вручную какой-нибудь милой барышней в магазине типа «Умелые ручки». Она, поди, окропила собственным по́том, специально для Лэндона. Он всего на два дюйма ниже меня, зато куда мускулистей. Я выше и стройнее, зато он крепче. Молодая и задротская версия Дэвида Бэкхема. На нем сейчас футболка с символикой универа и фланелевые штаны. Парень безнадежен.

Оглядев меня с головы до пят, он видит трусы и вскидывает брови.

– Отвали – твоя мамаша их купила.

Лэндон прикрывает рот, пряча улыбку.

– Забей. – Иду дальше в ванную. Я знал, на что шел, не надо было с ним заговаривать.

– Постой, извини, – вскидывает он руки. – Мне стало смешно, потому что мама до сих пор покупает мне такие же трусы. Хотя я и объясняю, что они ужасны.

Да, немного смешно… но я не смеюсь вместе с Лэндоном.

– Я хотел поговорить с тобой о Терезе.

Лэндон на глазах становится чуточку выше, губы сжимает в плотную линию.

– А что?

– Так, – убирая волосы со лба, говорю я, – хотел убедиться, что ты в курсе. Она…

Лэндон снова вскидывает руки – на сей раз, чтобы заткнуть меня.