Добыча Беркута

Под благовидным предлогом оставил старика в офисе, поехал к Виоле. На полпути развернулся, понимая, что не хочу видеть и влюбленного изображать. Не перенесу. Одна Лукьянова в мыслях.

Толком не знал, что чувствую. Просто хотелось разбить все вокруг, сокрушить и уничтожить.

Зачем она вернулась в тот момент, когда я думал, что с ней покончено? А ни *ера не покончено. Застряла в сердце, как заноза. Колет, не достать, и дышать больно. Лукьянова особенная, поэтому всегда к ней возвращался, столько бы ни разлучались. Наверное, сработал рефлекс – вернуться к ней после разлуки. И к чертям собачьим построенную чуть ли не с нуля жизнь! Сколько баб перепробовал, а лучше Лукьяновой не нашел. До сих пор.

Даже сейчас от мыслей о ней стояк, захотел ее до безумия, до искр из глаз. Снова вернулся к пагубной привычке курить, достав из бардачка заветную пачку. Затянулся, поморщился от дыма. Дорога расплывалась перед глазами. Гнал на бешеной скорости, с силой сжимая руль. Даже помышлять нельзя о новой связи с Лерой. Не хочу изменять Виоле. Хотя можно ли изменять той, кого не любишь? Разве это измена? Спорный вопрос. Впрочем, не в этом суть. Виола здесь вообще не при чем. Даже если что случится, вдруг рухнут небеса и Лукьянова сама ко мне приползет, то ничего не изменится. Я женюсь на Виоле.

Думал так, пока не встретил Лукьянову на свадьбе. Как можно стать еще более красивой? Но ей удалось. Она меня буквально ослепила. Язык проглотил и пялился на нее, как помешанный. Хотел понять, о чем она думает, чем дышит. И маялся желанием, которое надо было всеми силами скрыть. Надел маску равнодушия, а сам взрывался изнутри. Виола не давала разговору закончиться. С ужасом понял, что Лукьянова хочется остаться в России. Эта новость оглушила и выбила почву из-под ног. Удалось не потерять самообладания, хотя уже понял, что все покатилось к чертям. Снова заклинило. И не отпустит.

Но надо пытаться забыть о Лукьяновой. Нельзя в одну реку дважды войти. А я постоянно лез туда, в реку эту. Мне и так хватает проблем, о которых пока лучше не думать. Надо было не идти на свадьбу, но это бы значило показать слабость, как будто для меня что-то значит Лукьянова, а этого не мог себе позволить. Да и родители не одобрили бы. Хотя, возможно, отец бы понял. Смотрел на него и не мог уразуметь, как он по сторонам не смотрит, когда на него бабы вешаются. Видно, Беркутовы как на одной женщине помешаются, так и до конца. Дня ведь не проходило, чтобы не думал о Лукьяновой. Иногда боль была тупой, иногда острой, иногда словно нож в сердце воткнули, так болело. Чуть не посадил печень, заливаясь алкоголем. Полный придурок.

Раньше помогало прийти в себя осознание того, что она далеко, за тридевять земель, будто бы в другом мире, далеком от меня.

А еще спасал гребаный смятый билет, хранимый в спальне в рамке под стеклом. Купил его, когда погнался в Стокгольм за сбежавшей невестой, как влюбленный идиот. Она заливала, что не встречается со своим боссом, что их связывают только дружеские отношения, и что она только о карьере думает. Хрен там. Слишком много времени они проводили вместе, чтобы ничего не подозревать. Поэтому я решил лично проверить, никому такое доверить не мог. Хотел уговорить Леру вернуться домой, если не увижу между ними связи, а они, как голубки, шли по аэропорту в обнимку.

Тогда я все понял. Наступил самый черный период в моей жизни, о котором даже вспоминать страшно. Навсегда запомнил это чувство предательства, возненавидел Лукьянову. Ненавидел и любил. Адская смесь, которая разъедала изнутри.

Каждый раз, когда хотел ей позвонить или написать, смотрел на билет и понимал, что предательнице не место рядом со мной. Предала раз, предаст и два. Сердце сжималось, а любовь разлеталась на куски, вот только не разрушилась, а миазмами расползлась по моему телу и уничтожает. Таких дел натворил, пока Лукьянова отсутствовала, что даже отцу было поначалу не разгрести. До сих пор последствия. И так тошно, а еще она вернулась.

Сияющая, красивая, такая же волнующая, притягательная. Разговаривала со мной невозмутимо, будто ничего для нее не значу. Пытался разговаривать с ней взглядом, но она отводила глаза. Пытался понять по выражению лица, что она думает. Поговорить даже собирался, попробовать наладить отношения. Я просто обязан был.

Если у нее все удачно сложилось со своим шведом, то оставлю в покое. Переборю в себе чувства. Но когда она уехала со свадьбы, понял, что не могу думать ни о чем другом, только преследовать. Захотел найти и узнать, почему сбежала, поговорить - все что угодно, но оказаться рядом.

* * *