Добыча Беркута

- Глупая. – Не послушавшись, он подошел и сгреб меня в охапку, тесно прижимая к себе и гладя по волосам. – Ты вся дрожишь. Ты мне вся нужна, понимаешь? При чем тут секс? Ну, что с тобой? – спросил Марат, отодвигаясь и заглядывая мне в глаза.

Я вдруг поняла, что плачу и его лицо расплывается перед глазами. И в самом деле дрожу, то ли от страха, то ли от напряжения, а может, от желания или всего сразу. Беркутов вызывал шквал чувств, просто находясь рядом и не предпринимая никаких попыток затащить меня в постель. Вот только я сама то и дело говорю про это, разве что с транспарантом не расхаживаю, оглашающим мою готовность к сексу. Как стыдно… Я уперлась руками в грудь Марата, посмотрела прямо ему в глаза. Как можно быть одновременно таким родным и чужим? Я не знала человека, стоящего передо мной, и это убивало.

- Я не могу тебе доверять, - призналась я, выдавливая из себя это признание и готовясь к опасным вопросам.

- Что ты имеешь в виду?

Взяв меня за руку, Марат сел на стул, а меня посадил к себе на колени. В такой смущающей позе было сложно разговаривать, тем более он гладил меня пальцами по спине, а ладонь другой руки засунул между ног, пробираясь под футболку, словно проверяя, что на мне под ней надето. Сжав ноги, я строго на него посмотрела и облизнула губы.

- Всё. Не рассказываешь ничего толком. Что за авария? Кто тебе угрожает? Почему я в опасности? Только я или кто-то еще? Где твои родители, брат, Виола? И когда ты меня отпустишь?

- Стоп, стоп, - усмехнулся Марат, но я заметила, как напряглись его пальцы и каким опасным огоньком блеснули глаза. Я расшевелила осиное гнездо. Наверное, ему не нравится, когда прижимают к стенке. – Слишком много вопросов. Давай по порядку.

- Давай. И не надо меня отвлекать!

Попытавшись вырваться из цепких рук Марата, я ничуть не преуспела, разве что он позволил мне слезть с его коленей, но, когда дернулась отойти, он не пустил, а заставил приподняться, сесть на стол и раздвинуть ноги, а сам встал и вклинился между ними, вынуждая меня отклониться назад. Еще не легче! И этот человек говорит мне, что секс ни при чем, а сам постоянно манипулирует, пользуясь моими слабостями. Он и есть моя главная слабость, отрицать бесполезно. Я чувствовала его горячее тело напротив моего, давление возбужденного члена, горячее дыхание Марата и собственную неспособность дышать рядом с ним. Руки, на которые я опиралась, скользили по стеклянной поверхности стола. Это была слишком шаткая основа, чтобы держаться прямо и гордо, тем более, когда ноги бесстыдно расставлены, а между ними так влажно, что Марат это несомненно почувствует. Все важные слова вылетали из головы, когда он оказывался рядом. Наверняка Беркутов на это и рассчитывал. Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его, и это стало роковой ошибкой, позволившей Беркутову сломить мое слабое сопротивление и, дернув за бедра, распластать меня на столе.

- Марат, подожди! Ты же не можешь… ты повредишь швы, - бормотала я, понимая, что с легкостью позволила заткнуть себя, но была не в силах противостоять этому натиску. Впрочем, как и всегда.

- У меня в арсенале не только главное оружие, - глухо рассмеялся Марат, говоря откуда-то снизу. Осознав его намерения, я схватилась за край столешницы, зажмуриваясь от предвкушения. Медленно, очень медленно Марат освободил меня от трусиков. Он водил пальцами по животу, ягодицам, бедрам, но не трогал сокровенное местечко между ног, я же ерзала на столе, который быстро нагрелся от моего тела и чья твердость, показавшаяся сначала невыносимой, забылась тут же, как Марат пустил в ход язык. Руками он развел мне ноги еще шире, и его пальцы сжали до боли внутреннюю поверхность бедер. Первое касание языка было ошеломляюще горячим. Марат никогда не скромничал, поэтому в последующие минуты меня скручивало в накатывающих спазмах удовольствия, а он продолжал сводить меня с ума, вводя пальцы в сочащееся влагой лоно. Один, пока два и, наконец, три, растягивая меня. Он проникал глубоко, имитируя совокупление, и губами сжимал мне клитор. В глазах темнело, по телу пробегала дрожь, я забыла, где я, кто я, осталось лишь слепящее наслаждение, порожденное развратными ласками Марата. Где-то на периферии чувств я слышала его утробный рык, но сама же глушила его своими громкими стонами. Потом умоляла его прекратить, когда удовольствие дошло до невиданных высот.

О да, после такого я не была способна даже пошевелиться, даже думать какое-то время была не в силах. Марат навис надо мной с торжествующим выражением лица, глаза лихорадочно блестели, лицо было искажено желанием. Я хотела доставить удовольствие и ему. И снова, пойдя на поводу у своих слабостей, сама же вложила себя в руки незнакомцу с любимым лицом. Так будет не всегда, обещала я себе. Я смогу совладать с собой в следующий раз и не позволю заткнуть мне рот, я выведаю всю правду, заставляю его говорить! Но это точно не сегодня…