Докаюрон

Свадьба перевалила на свой третий день, наступил момент, когда гости еще не выпали в осадок, но и ходить без поддержки друг друга уже не могли. В хате стало тесновато, народ запросился на улицу, и забродило то русское голосистое веселье, при котором что ни калика перехожий, то родной брат или сват со сватьей. Сбежался весь хутор, за ним потянулись жители из ближних селений, стесняясь, они брали из рук виновников торжества стаканы с самогоном, пожелав молодым возы добра, опрокидывали их в рот, занюхивая по большей части рукавом. Скоро кто–то предложил пройтись до железнодорожной станции, до единственной в округе достопримечательности, помахать платками проходящим мимо поездам. Оглашенное подхватили без раздумий, каждому хотелось выплеснуть из бездонной своей души накопленное за века плохое и хорошее. Больше плохое, мешающее подняться в полный рост. Кавалькада празднующих растянулась по дороге, пританцовывая и горланя песни на всю степь вокруг. Дока оказался в самом ее центре, рядом извивалась гибким телом краснощекая казачка с черными завлекающими глазами. Она зыркала на него, рассыпая снопы блескучих искр, искрилась сахарными зубами между подкрашенными губами, и если бы была немного помоложе, он не задумываясь остановил бы свой выбор на ней. Но женщине перевалило за тридцать лет, а Дока после жены летчика на высокогорной турбазе Кахтисар старался с такими не связываться — слишком они были привязчивы и мстительны.

— Эх, нет с нами Сережи Скрипки, — обратился к нему поравнявшийся с ним друг, его молодая жена, как и в первый день свадьбы, продолжала цвести и пахнуть, словно не было за спиной бессонной ночи. Она и правда мало чем уступала продавщице из привокзального магазинчика. — Помнишь тихоню сержанта, которому на дембель дали старшего?

— Конечно, из нашей роты я не забывал никого, — откликнулся Дока. — И двух метрового Витьку Жирова вспоминаю, и Потехина с Еськой. Еська был из Грозного, нормальный кореш.

— А Скрипка земляк, я ему приглашение посылал, он ответил, что приедет, но до сих пор нету.

— Я с ним тоже переписывался, однажды даже заезжал, он в центре Краснодара живет. Парень обязательный, может случилось чего?

— Кто его знает, глядишь, к шапочному разбору объявится.

На пригорке, между разрывом лесопосадки, показались несколько строений, в середине которых отблескивало черепичной крышей здание вокзала. Дока тут–же вспомнил о прекрасной продавщице, к которой набивался в гости. Впрочем, о ней он не забывал никогда, но не знал, как вырваться из под опеки свадебного застолья. Сейчас тоже ничего путного на ум не приходило, но теперь до девушки стало на несколько километров ближе. Он наморщил лоб и принялся решать непростую задачу, в которой никто не должен был пострадать. В сельской местности каждый поневоле дышит другому в затылок, значит, жительница затерянного в кубанской степи маленького полустанка должна оставаться вне подозрений. Да и ему не хотелось терять хорошего друга, с которым два года тянули солдатскую лямку. Но и упускать возможность переспать с настоящей красавицей, к тому же самой изъявившей желание, было бы непростительной ошибкой. Когда гости растянулись вдоль железнодорожной линии и взялись махать руками пассажирам в проезжающих мимо вагонах, он отошел от них и надолго задумался. Заметил вдруг, что перед станцией составы здорово замедляют ход, особенно товарные. Это натолкнуло на интересную мысль, Дока переступил с ноги на ногу, прикинул в уме что к чему. В это время к нему снова подошел друг со своей подружкой, кивнул головой в сторону магазинчика:

— Не хочешь туда заглянуть, заодно сигаретами запасешься? — с усмешкой спросил он.

Дока понял, что тот догадался, зачем он возвращался в прошлый раз, покосившись на по прежнему беспечную невесту, пожал плечами:

— Ты же сам сказал, что сколько ее ни пытались развести, все бесполезно.

— А вдруг именно тебе и повезет, — хохотнул кореш, он явно бахвалился положением завидного жениха. — Домогались наши хуторские, а ты из областного города. А там рысаки известные.