Доктор Данилов в ковидной больнице

Две «скорых», приехавшие одна за другой, сгладили неприятное впечатление от общения со Стаховичем. Работа — лучшее лекарство от раздражения и головной боли. Осматривая мужчину, которого привезли вторым, Данилов краем глаза заметил, как качает головой постовая медсестра. После выяснил, что ее удивила фамилия врача в сопроводительном талоне — Могила.

— А я с ним вместе работал, представьте, — сказал Данилов. — Давным-давно, на шестьдесят второй подстанции.

— Вот ведь времена настали, — вздохнула медсестра. — Встретишь коллегу и не узнаешь его, все на одно лицо стали. Интересно, сколько это будет длиться, Владимир Александрович? Одни говорят — месяц, другие — полтора или два года.

— Мне одна очень квалифицированная гадалка сказала, что все закончится к двадцатому июля, — серьезно сказал Данилов.

— Вот уж никогда бы ни подумала, что вы гадалкам верите! — удивилась медсестра.

— Это особый случай, Света, можно сказать — исключительный.

Гаданием с недавних пор увлеклась дочь Маша. Разорив родителей на кругленькую сумму, она обзавелась целой полкой книг по гаданию и пятью наборами гадательных карт. Теперь все свободное время проводила не у компьютера, а за книжками. Почитает — разложит пасьянс, почитает еще — разложит другой.

— Когда я советовал больше читать, я имел в виду совсем другое, — сказал жене Данилов. — Откуда вообще у нее эта тяга к мистике в нашей насквозь материалистической семье?

— Ну ты уж совсем того… — удивилась Елена. — Неужели не понятно, что девочка влюбилась. Какой же вы недогадливый, папаша.

— В наше время романы начинались класса с восьмого, а теперь — уже в начальной школе, — проворчал Данилов. — Куда катится этот мир?

На днях, во время общения по скайпу, Мария Владимировна с очень серьезным видом заявила, что три великих гадания дали одинаковый ответ — к двадцатому июля эпидемия самоликвидируется, все ограничения будут сняты и двадцать второго числа любимый папочка сможет отпраздновать свой день рождения в кругу семьи.

В полдень Данилов вместе с Деруном, старшим реаниматологом смены, осмотрели шестерых пациентов, которых планировали перевести в отделение. Все шестеро были стабильными и среднетяжелыми, то есть целиком и полностью готовыми к продолжению лечения в обычных отделениях. Двое настолько хорошо себя чувствовали, что пообещали отблагодарить, если их переведут в отдельные палаты. Данилов объяснил, что такой роскоши, как отдельные палаты, в настоящее время в больнице нет. Большинство палат двухместные, трех или четырехместные — редкость. И вообще, распределением по палатам занимаются отделенческие врачи.

— А вам, выходит, все равно, что с нами будет дальше, — резюмировал один из потенциальных благодетелей. — С глаз долой, из сердца вон.

Что-что, а с демагогами Данилов умел управляться.

— Именно так, вы совершенно правы, — ответил он и оставил пациента осмысливать услышанное.

«Потом еще была уха и заливные потроха», как выражается доктор Мальцева. В смысле — началась кутерьма по принципу «все сразу». Одна пациентка «уронила» давление, другая выдала остановку сердца, из второго отделения привезли невероятно тучного мужчину с низкой сатурацией и в придачу к этому доктор Пак, бежавшая к пациентке, поскользнулась и упала, да так неудачно, что у нее треснули «пуленепробиваемые» защитные очки.

Треснувшие очки — повод для удаления с поля, то есть — из Зоны. Выходи, разоблачайся, обрабатывай глаза и лицо… Данилов строго-настрого предупредил Пак, чтобы та непременно показалась бы «персональному» врачу и два часа пробыла бы под его наблюдением. Удар головой о пол, даже и без потери сознания, чреват разными неприятными осложнениями.

«Персональными» называли врачей, оказывавших помощь тем сотрудникам, которым стало плохо в Зоне. Каким бы хорошим ни был защитный комбинезон, в нем все равно жарко и влажно, словить тепловой удар можно запросто, особенно на фоне повышенной физической активности. Давление может подняться или упасть, травма легкая может произойти. Если что серьезное, то сотрудника госпитализируют без вопросов, а для оказания амбулаторной помощи возле выходных шлюзов сидит два «персональных» врача, которым всегда есть, чем заняться.

Пак поклялась, что будет паинькой, и ушла, сопровождаемая постовой медсестрой, которую Данилов попросил довести ее до шлюза. Вдруг голова закружится, и она еще раз упадет.