Дом под саваном

— Этим летом я сильно болела, — солгала я и тут же заподозрила, что она мне не поверила. — Я еще не совсем поправилась, и доктора сказали, что я должна беречь себя. Я хочу избежать беременности.

Она снова кивнула. Пламя отразилось в ее глазах, придав им красноватый оттенок. Губы Джоан изогнулись в улыбке, я увидела острые, хищные зубы. Я молчала. Тишину нарушало лишь урчание кота.

— Есть одна трава, — сказала наконец колдунья. — Очень эффективная при правильном применении. Я заготовила большое количество настойки из болотной мяты.

— Настойки?

— У меня есть целая банка для Мэри Оук с фермы Тенседж. Она родила за шестнадцать лет четырнадцать детей. С нее достаточно. Я уже три года снабжаю ее настойкой.

— И она ни разу за все это время…

— Ни намека на беременность, миссис Джордж. В течение трех лет.

— Я — понимаю…

— Возьмите банку, которую я приготовила для Мэри Оукс. Завтра я сделаю для нее новую настойку.

— Если это возможно… Я — у меня есть соверен…

— Господь с вами, миссис Джордж, что мне тут делать с золотым совереном? Элис обеспечивает меня всем необходимым, я не бываю в Рае. Подарите мне что-нибудь в другой раз, если хотите, но не предлагайте деньги.

Все прошло очень легко. Получив настойку, я заставила себя посидеть у Джоан из вежливости еще немного и затем покинула ее. Выйдя из дома, я испытала почти физическое облегчение. Мои ноги дрожали, ладони были влажными от пота.

Чувство вины охватило меня, когда я шла по деревне к церкви. Мне стало стыдно, я испугалась своего поступка. Я повела себя, как падшая женщина, решила прибегнуть к средству, несомненно, осуждаемому церковью. Если Аксель узнает…

Возле храма я уже дрожала от страха и угрызений совести. Я открыла тяжелую дубовую дверь и вошла в темный неф; слезы застилали мои глаза. Я приблизилась к скамье Брэндсонов, где я оставила муфту, и села, чтобы подумать. Я молила Господа простить меня. Я была охвачена таким волнением, что, несмотря на мое пассивное восприятие религии, попросила Бога понять, почему я совершила этот дурной поступок. Пообещала ему завести детей позже, когда я избавлюсь от страха, обрету уверенность в себе и своем муже.

Наконец, когда чувство вины ослабло настолько, что мне удалось осушить глаза и взять себя в руки, я встала, быстро прошла к нефу и резким движением руки распахнула дверь.

Я испытала такое потрясение, словно кто-то вонзил кинжал мне в спину.

На крыльце меня ждал мой муж, Аксель Брэндсон.

Муфта скрывала банку с настойкой Джоан, но краска, залившая мое лицо, свидетельствовала о том, что совесть моя нечиста. Я громко ахнула, затем попыталась замаскировать чувство вины чрезмерным удивлением.

— Как ты меня напугал! — выпалила я, прислонившись к дверному косяку. — Ты шел за мной следом?

Его лицо было неподвижным, он пристально смотрел на меня.

— Я увидел, как ты вошла в церковь. Я отправился искать тебя.

— О… Но как ты узнал, что я покинула дом?

— Эстер сказала, что ты ушла к себе, но там я застал лишь твою служанку. Она была удивлена тем, что ты снова надела дорожное платье.

— Я потеряла муфту. Я догадалась, что оставила ее утром в церкви.

— Почему ты не послала за ней кого-то из слуг? Покинуть стены Хэролдсдайка в такой день — большая глупость. Дело не только в холодном, сыром тумане. Ты могла встретить на дороге кого угодно.

— Я… я не подумала об этом.

— Я сильно беспокоился.

— Извини, — тихо промолвила я. — Извини, Аксель.

— Ладно, не будем больше говорить об этом. Я верю, что впредь ты будешь более благоразумной.

Он заставил меня почувствовать себя шестилетним ребенком. Однако поняв, что он не видел, как я покидала домик Джоан, я испытала такое облегчение, что была согласна терпеливо выслушивать любые упреки. Со смущенно опущенными глазами я пообещала Акселю быть более благоразумной в будущем; мы направились сквозь густой туман в Хэролдсдайк.

В дороге он произнес не более полудюжины слов; я знала, что он еще сердится. Интуиция подсказывала мне, что у Акселя зародились какие-то подозрения, хотя он не продемонстрировал недоверия к моему объяснению. Я старалась идти как можно быстрее, однако сумерки сгущались стремительно. Когда мы оказались у стен Хэролдсдайка, видимость в тумане сократилась до нескольких футов. Входная дверь была не заперта. Аксель открыл ее, и мы вошли в холл.

В доме царила странная тишина. Я хотела вслух удивиться этому, но наверху хлопнула дверь, на лестничной площадке появился Вир, он быстро сбежал по ступеням вниз. На нем был костюм для верховой езды; лицо его, казалось, побелело.

— Мэри только что заболела, — сказал он. — Я еду в Уинселси за доктором Солтером.

Элис была сильно взволнована.