Два Парижа

В фехтовании на эспадронах советская команда поразила всех, выйдя на второе место, с необычайным упорством разбив во втором туре, после неудачного для них обоих случаях начала, сильные команды французов и поляков. Но перед венграми, непревзойденными специалистами боя на саблях, русские оказались беспомощны, как дети, и приняли от них поражение со счетом 9:1.

Однако, в индивидуальных соревнованиях никто из русских не дошел до финала, ни дюжий с топорными чертами Кузнецов, которого французские газеты прозвали «фехтовальщик с лицом боксера», ни высокий, интеллигентный на вид студент Тышлер, ни светловолосый длинный Череповский, ни брюнет в очках Лейтман. Любопытно, что советские спортсмены не были, может быть, единственными русскими на состязаниях: так, мы наблюдали там бой между британцем Олегом Поребским и югославом Александром Васиным, при советском спортсмене Сайчуке в роли арбитра.

Восемь человек участников финала состояли из четырех венгров, – Карпати, Ковач, Менделеньи и Хорват, – двух поляков, – Павловский и Пентковский, – одного француза, – Лефевр, – и одного апатрида – Микла. Этот последний, венгерский политический эмигрант, избравший свободу, казался весьма вероятным кандидатом на первенство мира, хотя он вероятно был одним из старших по возрасту участников состязаний. Маленький, лысый, довольно толстый, он в предшествовавших финалу боях бил одного за другим всех противников, включая непобедимых венгров.

Надо же быть несчастью! В первом же его выступлении в финале, против его соотечественника Ковача, и явно выигрывая, Микла сделал, уклоняясь от атаки противника, громадный скачок назад и свалился с помоста, на котором шел бой, так неудачно, что его пришлось вынести из зала на руках: у него были порваны сухожилия на ноге. Это внесло беспорядок в финал, где победы и поражения венгров между собой сложились так для них невыгодно, что первое место занял поляк Павловский, обогнав Карпати и Менделеньи.

Такого исхода настолько никто не ждал, что устроители даже не припасли пластинки с музыкой польского гимна – а по обычаю полагается после конца матча сыграть национальный гимн нового чемпиона мира: – земляки Павловского исполнили этот гимн устно, и их радость выразилась в том, что они принялись так качать нового чемпиона, что он взлетал под самый потолок.

Этот чемпионат будет, вероятно, в некотором отношении поворотной эпохой в истории фехтования. Советские спортсмены представили на нем изобретенную в СССР рапиру нового образца, позволяющую точно судить о месте укола, обрызгивая куртку противника жидкостью, бесследно испаряющейся затем в несколько секунд. Если такая рапира будет принята везде, это позволит избежать применяющийся теперь на состязаниях способ, при котором фехтовальщики таскают за собой провод, соединенный с электрическим аппаратом, благодаря чему при прикосновении конца рапиры к противнику автоматически зажигается одна из нескольких лампочек, за которыми следят судьи.

Все это, как единодушно соглашаются спортсмены и публика, до последней крайности неэстетично, неудобно, подает повод к массе недоразумений, и стоит весьма дорого. Вот почему, если новая рапира войдет в ход, от этого выиграют все любители фехтования.

«Русская мысль» (Париж), 15 октября 1957, № 1121, с. 7

Русские школы в Париже

H. Нароков[180] пишет в «Новом Русском Слове», что заграницей существует только суррогат русского образования, «нет ни настоящих учащих, ни постоянных учащихся». Мы не можем судить, и какой мере это применимо к Америке, но в отношении Франции это было бы преувеличением.

Другой журналист из новой эмиграции, Б. Ширяев[181], в запале, критикуя русских эмигрантов во Франции, заявил даже, что «Париж – центр русской денационализации», что уж вовсе не соответствует истине.

На деле, у родителей, которые хотели бы отдать детей в русскую шкалу, в наших местах есть вполне приличный выбор.

В Отей, на окраине Парижа, среди красивых тенистых аллей и парков, расположена Русская гимназия, где учатся вместе и мальчики, и девочки, начиная с детских ясель до аттестата зрелости. Работа в ней сейчас организована так, что проходится вся обязательная программа французских школ, под руководством французских и русских учителей, а, кроме того, каждый день несколько часов посвящено изучению русского языка и литературы, истории и географии России, даже русских архитектуры и искусства.

Если речь идет о мальчиках, у них есть еще возможность поступить в Кадетский корпус в Версале, под Парижем, где они живут всю неделю, возвращаясь домой в субботу и воскресенье. Это вариант, который скорее всего выберут семьи, ценящие традиционное воспитание в стиле старой России.