Его любимая девочка

Я не сбежала и лишь сказала, переведя всё в горькую шутку:

— Ну и потрепала же тебя жизнь…

Но про себя не спешила рассказывать. Да мне и не пришлось. Гриша сам всё узнал.

Тогда ту историю не обсуждал только ленивый. Газеты, журналы, телевидение, интренет… Информации было полно. Особенно в интернете.

Я не удивилась, когда Гриша сказал мне, что попросил своих людей узнать обо мне…

Лишь напряглась и спросила:

— И как тебе?

Затаила дыхание, словно приготовилась услышать приговор.

— Клянусь тебе, Лена, я бы собственными руками удавил подонка! — процедил Гриша. — И не побоялся бы снова сесть в тюрьму…

Облегчённый выдох, но напряжение всё ещё держит в тисках.

— Произошедшее оставило свой след, — сказала осторожно.

— Не мудрено.

— В сексуальном плане… — проговорила тише.

Гриша весь подобрался и, глядя мне в глаза, невозмутимо спросил:

— У тебя есть особые предпочтения?

— Есть.

— Думаю, мы со всем справимся, — был его ответ.

— Мы? — переспросила его.

— Конечно, — усмехнулся Гриша. — И думаю, нам уже пора избавиться от собственных страхов.

С удивлением посмотрела на мужчину со шрамами, у которого были потрясающие серые глаза, добрая улыбка, невозможно упрямый подбородок… Ах да, забыла вам сказать, девочки… Гриша был абсолютно лысым. Ну что поделать, у всех есть недостатки.

Но зато тело у него было, что надо… И инструмент тоже.

Эпилог

* * *

Елена

— Знаешь, мне кажется, я несколько лет пахла, будто пленница. Затхло, нечисто и вообще, гадко, — призналась я. — Даже освободившись, я ощущала в себе это ощущение плена. Встретив тебя, Гриша, я, чёрт побери, теперь ощущаю, что свободна. Мне кажется, что я даже чувствую запах этой свободы — свежий и немного терпкий.

— Так пахнет мой одеколон, — улыбнулся Гриша.

Я почувствовала, как мои щёки покраснели.

— Но я рад, что ты освободилась от своего кошмара и перестала ощущать себя пленницей. И я снова очень сильно хочу ощутить тебя на вкус. Всю. И твою свободу тоже.

— И свободу? — рассмеялась я. — Она же пахнет твоим одеколоном. Ты сам это сказал.

Он поцеловал кончик моего носа.

— Согласись, это прекрасно, когда твой человек, ставший близким, знает о тебе всё и хочет тебя во всех смыслах только потому, что это ты. А ещё за то, что у тебя такая охренительно сильная воля к жизни.

— Наверное, чтобы оценить своё счастье, мы должны были пройти через все эти трудности, которыми наградила нас сука-жизнь, — произнесла немного грустным тоном.

Гриша прижал меня к себе и втянул в себя запах моих волос.

— Не хочу об этом думать, Лена. Мне кажется, я полюбил бы тебя в любом случае, независимо от того, какой период своей жизни я проживал.

— Главное, ты люби меня сейчас, — сказала серьёзно.

— Люблю. Полюбил с первого взгляда и буду любить.

Я слушала его глубокий голос, его признание и внутри меня всё сжалось и затрепетало.

— И я… — призналась как-то неловко. — И я тебя люблю…

Сказала и подняла свои губы навстречу его губам.

— Обещаю тебе, что со мной ты будешь счастлива. Я всё сделаю для этого, Лена…

Наши губы снова встретились.

Огонь, который Гриша умело разжигал во мне, вспыхнул, едва наши губы соприкоснулись.

Стоны вырвались из моего горла.

Он уложил меня на кровать, и его огромная грудь накрыла меня. Невероятно приятно было ощущать на себе его вес, его мощь и силу его желания.

Ладошками медленно провела по его рукам и вверх, к могучим плечам.

Гриша был большим, гораздо больше, чем прежние мои мужчины, даже больше проклятых братьев Джанабаевых: высокий, мускулистый, сильный. Моё тело казалось миниатюрным по сравнению с ним. И мне очень нравилось ощущать себя такой хрупкой в его руках.

Он на секунду оторвался от меня и сорвал с себя рубашку.

И теперь его идеальный и крепкий торс был в моей власти.

Пальчиками провела по рельефным мышцам и облизнулась, желая этого мужчину, всего, целиком и без остатка.

Когда до меня дошло, что похотливо разглядываю его и трогаю, закусила нижнюю губу и стыдливо подняла на него взгляд.

— Хочу тебя… — произнесла, как есть.

Гриша широко улыбнулся. Улыбка осветила его лицо — от твёрдых губ до серых, искрящихся глаз.

Он раздел меня, оставив полностью обнажённой, а потом снял и с себя оставшуюся одежду.

Его губы сразу же обхватили сначала один мой сосок, потом второй.

Я выгнулась от наслаждения, а по телу прошла волна наслаждения.

С губ сорвался стон, внутри всё сжалось в тугой комок, желая большего.

Губы моего мужчины умело ласкали грудь, затем он поднимался выше и целовал мою шею, зная уже о всех моих самых чувствительных точках.

Я вертелась и стонала, бессознательно приподнимала бёдра, когда он целовал мой живот, беззвучно умоляя о большем.

— Как же вкусно ты пахнешь, — произнёс Гриша, спускаясь ниже.

Этот громадный и, несомненно, чувственный мужчина расположился между моих бёдер и с упоением, трепетом и даже благоговением, начал ласкать мою киску, мучительно растягивая наслаждение.

Его губы и язык творили со мной нечто невероятное.

Его язык ласкал мои разбухшие губки, а потом его рот впивался в мою влажную киску. Язык порхал и ласкал клитор.

Я схватилась за простынь и выгнулась дугой, когда он всосал в себя мой клитор.