Эксперимент RK800 (СИ)

Ужин был удрученным, наполненным молчания. Майлз сидел напротив, бездумно наминая ладони согнутых в локтях рук и глядя в телевизор. Он давно сменил уличную одежду на домашние брюки и футболку, продолжая оставаться с босыми ногами. Везет, не чувствует холода. Впрочем, если наша давняя задумка удастся, то вскоре он будет чувствовать этот мир почти, как человек.

Вилка вяло ковырялась в запеченных овощах и такой же рыбе. Майлз даже после прошивки все еще оставался домашним помощником, и в его базе хранилось множество рецептов, достойных гения-повара. Я почти опустошила первый бокал красного вина, когда андроид все же осмелился удрученно нарушить наше молчание за обеденным столом.

– Я проверил заказчика и объект. Оба чисты, так что я позволил себе оповестить заказчика о принятии заказа в исполнение, – он продолжал смотреть холодным взглядом голубых глаз в телевизор, игнорируя скрежет вилки по тарелке. Вскоре я потеряла интерес к еде, присосавшись к бокалу. Глаза начинали слипаться.

Мне не хотелось говорить. Время проведенное с Майлзом говорило, что если девиант вот так мнет пальцы – значит, машина недовольна, и это моя проблема. Я тут же выкинула остатки еды и вымыла в молчании посуду. Новости в телевизоре оставались за пределами моего внимания. Своих плохих новостей хватало, например, как бы побыстрее свалить из страны и как бы побыстрее избавиться от машины в подвале, что вызывает у меня не самые скромные мысли.

– Ты что-нибудь узнала о нем?

Бокал вновь наполнился красным вином, и я, не глядя на девианта с прищуренными глазами, ушла в гостиную. Вскоре пятая точка в шортах удобно устроилась на погруженном в сумерки диване, ноги накрыты пледом. Девиант все это время шел следом, однако вместо дивана занял свое любимое место – кресло рядом с коридором.

Как-то лет восемь назад мне довелось задержаться на работе в стенах «Киберлайф». Большинство новых моделей создавались на основе устаревших, но новые технологии и функции требовали дешифровки кодировок, дабы перекроить их с целью перестройки под новую модель. Каждый инженер-кодировщик занимался своим отдельным кодом, но мне как назло достался самый тяжелый. И вот, я сидела в час ночи в кабинете, ждала автоматической сборки кода и, лишь бы не уснуть, блуждала на просторах интернета. Я любила документальные фильмы. Не биографии или исторические, а о природе, анатомии, физиологии, технологиях. Тогда мне попалась программа с теориями о поведенческой физиологии людей, и там исследователи нашли ответ на желание мужчин занимать ту часть кровати или дивана, что ближе к двери. Неосознанное желание защитить свое. Даже то, что мужчина старается занимать близкое к выходу из лифта положение, говорит о том, что он испытывает потребность защищать свою женщину. Майлз всегда старался быть впереди: кресло рядом с коридором, стул за обеденным столом рядом с выходом, лифт – всегда и везде. Своей женщиной он меня не считал, но потребность защищать и заботиться друг о друге у нас у обоих сквозила. Возможно, поэтому я всегда в глубине души радовалась этой странной поведенческой реакции андроида, при этом сама не выдавая никаких эмоций.

Хмыкнув от прошмыгнувших мыслей, я поняла, что на самом-то деле теория исследователей и впрямь работала. Майлз снова сидел в кресле у входа, сложив руки на груди. Его голубые глаза пронзали меня тяжелым взором, крупные мужские плечи слегка вздернулись от положения перекрещенных рук. Он не был красавцем, но был очень даже миловидным. Однако по-прежнему источал стойкую готовность дать сдачи любому, кто приблизится с дурными намерениями.

– Ничего особо важного, – я сделала глоток вина, ощущая, как веки начинают наливаться свинцом. Черные волосы были неспешно освобождены от резинки, и теперь холодили обнаженные плечи с тонкими бретелями майки. – Златко отключил его трекер, но не стал добавлять голосовых команд. Однако у андроида была база данных на каждого гражданина, но и ее Златко вырезал. Остается надеяться, что у машины есть кодировка, способная дать открытый доступ к базам ФБР.

Майлз сверлил меня прищуренным взором, слегка глядя исподлобья. Я же не желала отвечать ему взором. По-прежнему играла с бокалом в руке, заставляя лучи приглушенного света отражаться в вине.

– Ты обещала, что не станешь открывать ему рот, – наконец, Майлз вкрадчиво озвучил то, чего я так хотела избежать – свои претензии. – Он очень опасен, Дженнифер, и твоя неразумность может привести к проблемам.

– Я же сказала. Это была вынужденная мера.

– Неужели? Можно узнать, что такого случилось, что ты нарушила свое обещание? – Майлз начинал терять терпение, я же начинала терять силы. Сон постепенно забирал меня. Отставив уже пустой бокал на журнальный столик, я прижала к себе накрытые пледом колени и устало посмотрела на девианта. Майлз продолжал сидеть, слегка расставив ноги и держа руки на груди.