Это было в Краснодоне

– Вот так. Пойдем лучше к Федору, отведем душу. И ты тоже, как тебя, – повернулся он к Подтынному, – айда с нами. Надо обмыть новую должность…

Они шли по когда-то нарядной и шумной, а сейчас пустынной улице Дзержинского. Лишь изредка гулко раздавались торопливые шаги случайных прохожих, и снова наступала напряженная, гнетущая тишина. Город казался вымершим.

Возле бывшего здания горисполкома дорогу им пересек немецкий жандармский взвод. Одетые в одинаковые мундиры горохового цвета, поразительно похожие друг на друга жандармы тяжело топали коваными сапогами по мостовой и пели какую-то немецкую песню. Впереди, смешно подбрасывая ноги, вышагивал щупленький, низкорослый ефрейтор.

Соликовский взял Подтынного за рукав, остановился.

– Слушай, ты вот военным был… Ведь правда, они непобедимы, а? Ну и силища! Я видел, когда красные отступали: идут усталые, злые. Замученные лошаденки еле-еле тянут пушки. Танков совсем мало. А у них могучая техника, вся пехота на бронемашинах. Такая армия весь мир завоюет, а?

Подтынный живо поддакнул.

Соликовский долго в задумчивости теребил рукоять своей плети, скользя рассеянным взглядом по пустынной улице. Наконец снова глухо заговорил, обращаясь к Захарову:

– Тебе не приходилось воевать с коммунистами? Я с ними в двадцать первом году близко познакомился. Под Фастовом окружили мы одно село. Засела там горстка большевиков, человек тридцать. Четырнадцать раз поднимались мы в атаку, а ничего не могли сделать, пока не сожгли все село… Около десятка раненых взяли тогда в плен. Секли плетьми, кололи штыками – никто ни слова. Вывели их за околицу, наставили винтовки, смерть-вот она, а они поют «Интернационал»…

Захаров подозрительно покосился на Соликовского.

– Что-то я тебя не пойму. То у тебя немцы – сила, а то… Ты что, рвать когти надумал? Не к ним ли решил переметнуться? Нам с тобой, брат, деваться некуда. Забрались мы на крышу вагона, поезд мчится куда-то, куда привезет – не знаем, а спрыгнуть нельзя – расшибешься. Так будем ехать весело!

Он с силой толкнул ногой дверь ресторана, у которой их уже поджидал ухмыляющийся хозяин…

Никто из них в тот день ни словом не упомянул о злополучной бумажке, обнаруженной полицаем на двери хлебного ларька. Но мысли каждого неотступно весь вечер вертелись вокруг нее. Кто осмелился так открыто, дерзко бросить вызов гитлеровским оккупационным властям? И сколько их в городе, таких смельчаков?

Между тем автор этой одной из первых появившихся в Краснодоне листовки сидел на чердаке небольшого шахтерского домика и при свете чадящей коптилки снова и снова перечитывал страстные, жгущие сердце строки:

«Слушайте нас, дорогие друзья, молодые горняки и горнячки, верные сыны и дочери родного Донбасса! Славные патриоты Советской Родины!

Молодое поколение горняков – шахтеры Снежнянки, Чистяково, Макеевки, Гришина и Буденновки, металлурги Мариуполя, Сталино и Орджоникидзе, машиностроители Краматорска и Горловки героически сражаются в рядах бесстрашных красных воинов за родную землю украинскую. Не одному десятку отважных сынов украинского народа за мужество и отвагу присвоено звание Героя Советского Союза. По всем фронтам прокатилась слава о Герое Советского Союза – сыне героя гражданской войны луганце Григории Онуфриенко. В Донбассе, на Украине и по всему великому Советскому Союзу гремит слава о боевых делах шахтерских партизанских отрядов…

Молодежь городов и сел Донбасса! Каждый час приближает ваше освобождение от фашистского ярма. Вас зовет на борьбу с кровавыми фашистскими бандитами Советская Отчизна. Поднимайтесь все как один на великое всенародное восстание, идите в партизанские отряды! Уничтожайте врага днем и ночью! Разрушайте дороги, мосты и железные дороги, режьте телефонные провода, уничтожайте презренных изменников Родины. Не верьте брехне гитлеровцев. Помните, что Германией правят крупные капиталисты, цепными собаками которых являются Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс, Риббентроп, Розенберг и другие. Разъясняйте всем, кто такие фашистские правители.

Молодые партизаны и партизанки! Вперед! Уничтожайте всех без остатка гитлеровских захватчиков, расстраивайте планы фашистского командования, не поддавайтесь на фашистскую провокацию. Фашисты гонят советских людей на рабскую работу в Германию. Разъясняйте всюду, чтобы прятались и не шли в немецкий тыл, на каторгу наши люди. Помогайте им вырваться из рук фашистов!

Героическая молодежь советского Донбасса!

Поднимайтесь на вооруженное восстание против немецко-фашистских захватчиков!

К оружию, товарищи!

Под знаменем Ленина – Сталина вперед к победе!

Центральный Комитет Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Украины».

Сережа Тюленин не раз уже читал это пламенное воззвание, которое было распространено по всему Донбассу незадолго до вступления фашистов в Краснодон. Он почти наизусть выучил весь текст. Сережа не был комсомольцем, но ни на миг он не сомневался, что именно к нему обращается Центральный Комитет комсомола в это трудное для Родины время, что именно в его помощи нуждается сейчас Отчизна. И, как мог, он старался помочь ей…