Фата Моргана. Зов далеких планет

Фата Моргана. Зов далеких планет. Антология

Лино Альдани. Психосоматический двойник

«Нет, мой малыш, — сказал Дарбеда, покачивая головой, это невозможно».

Ж. П. Сартр. «Комната»

Плоская сигарета, намного длиннее обычной. Аманда, не зажигая, покрутила ее своими нервными пальцами. Понюхала. Время от времени она в задумчивости роняла ее в широкий рукав домашнего халата и тотчас же торопливо доставала обратно.

Муж был в соседней комнате. Джон запретил ей курить гипнофен. В последний раз, застав Аманду за курением, он устроил бурную сцену, настоящий скандал, который закончился обещанием Аманды не предаваться этому пороку.

Но она не могла отказаться от этого. Она обожала мечтать с широко открытыми глазами, любила безумные грезы и приключения, где одновременно бываешь актером и зрителем. Гипнофен это может. В сумерках зажигаешь сигарету, усаживаешься перед белой стеной, и после нескольких затяжек, картины и события, которые ты хочешь увидеть, как на экране начинают сменяться и накладываться друг на друга. В своих грезах можно увидеть самое желанное, можно путешествовать, где угодно, или выбрать мгновение из своей прошлой жизни, и вновь пережить то, что будет дальше. Все это может повторяться по желанию курящего два, три, десять раз подряд — до тех пор, пока не прекратится действие гипнофена и грезы не рассеются окончательно.

Аманда жила только этим. Услыхав в коридоре шаги Джона, она в страхе спрятала сигарету между страницами журнала и небрежно бросила его на столик.

Когда Джон открыл дверь, Аманда даже не обернулась.

— Я собираюсь навестить Эдит.

Он постоял в дверях, потом подошел к ее креслу.

— Ты была вчера у нее?.

Аманда кивнула, взяла со столика пилку и принялась сосредоточенно обрабатывать ногти.

— Как она выглядит? — спросил Джон. — Вчера ты мне ничего не сказала, я узнал обо всем только сегодня за завтраком. Тебе не кажется, что ей лучше?

Аманда с трудом подняла глаза:

— Отстань, Джон. Ты прекрасно знаешь, что она совсем сойдет с ума, если у нее не забрать его…

— Замолчи!

— Прекрасно, я молчу!

— Я всего лишь спросил тебя, не лучше ли ей.

— Нет, — твердо ответила Аманда. — Нисколько не лучше. Джон, заложив руки за спину, принялся медленно ходить вокруг кресла.

— Я говорил о ней с доктором Щютом, — он остановился.

— Мне кажется, ты совершил глупость, — возразила Аманда. — Доктор Шют не психиатр.

— Я знаю. Но, тем не менее, нужно знать и его мнение. Аманда пожала плечами и, когда Джон умолк, безразличным голосом спросила:

— Что же он тебе сказал?

— Сначала он мне не поверил, но в конце концов согласился взглянуть на Виктора. Аманда вскинулась.

— Джон! — раздраженно воскликнула она, — не зови его больше так, прошу тебя. Прекрати разыгрывать комедию!

Джон, едва открыв рот, вдруг умолк, схватившись руками за голову.

— Хорошо, — сдержанно ответил он. — Я назвал его так, не подумав. Кем бы он ни был, доктор Шют считает, что пока лучше не вмешиваться. Пусть Эдит остается со своими иллюзиями пока…

— Пока совсем не сойдет с ума, — закончила Аманда. Джон трижды стукнул кулаком по. ладони.

— Ну что я могу сделать? — неуверенно спросил он. Прежде всего она — моя сестра. Если у нее его забрать, она способна на самоубийство. Это абсолютно точно. Ты представляешь, кем был для нее Виктор и что… О! Я вообще больше ничего не понимаю, и эта история начинает действовать мне на нервы.

Аманда поглубже забралась в кресло, вытянула ногу и начала разглядывать носок домашней туфельки.

— Эдит больна. Только ты не хочешь поверить в это. Ты не видел, какая она бледная? Она никуда не выходит, закрылась у себя и не оставляет его ни на минуту. Ты заметил она не хочет, чтобы к ней приходили.

— Заметил. Где-то через полчаса она начала нервничать, зевать. Она хотела, чтобы я зашел в кабинет к… Она хотела, чтобы я с ним поговорил, как будто ничего не произошло. Аманда, у меня не хватило смелости.

— Понятно. Тем более, что у дома с постоянно закрытыми ставнями, с этими старомодными тяжелыми постоянно задернутыми двойными красными портьерами такой мрачный вид.

— Да, — еле слышно произнес Джон, — и потом — музыка… Она играет целый день. Музыка позапрошлого века. Дебюси, Стравинский. Ничего, кроме Дебюсси, Стравинского и Бетховена. Можно сойти с ума.

— Виктор очень любил этих композиторов, — сказала Аманда, отложив пилку. Она вытянула руки и, прищурив глаза, начала рассматривать ногти, сравнивая их по длине.

— Да, он их любит и теперь.

— Не говори глупостей! — крикнула Аманда и рассмеялась ему в лицо. — Ты говоришь так, словно эта кукла может разбираться в музыке.

— Послушай, Аманда. Я понимаю, что это невероятно, но я видел своими собственными глазами, — как он покачивал головой и постукивал рукой в такт.

— Ты больше шагу не ступишь в ее дом, — сквозь зубы процедила Аманда, вскочив с кресла. — Или ты свихнешься, как твоя сестра.

Она нечаянно задела столик, журнал упал, и из него выкатилась сигарета с гипнофеном.