Финал

Я не отвечала, я хотела остаться с Патчем. Почувствовала, как матрас прогнулся под его весом. Он улыбался. Просунув руки снизу под мою спину, он развернул меня к себе.

«Ты замерзла, Ангел. Дай мне согреть тебя».

«Я думала, что тебя потеряла, Патч».

«Но я здесь. Я ведь обещал тебе, что мы всегда будем вместе, ты помнишь?»

«Но твое перо…»

«Тссс, – шепнул он и приложил палец к моим губам. – Я хочу быть с тобой, Ангел. Останься со мной. Забудь о Данте и о дуэли. Я не позволю им причинить тебе вред. Я буду тебя защищать».

Слезы вскипели у меня в глазах.

«Забери меня отсюда. Как ты обещал. Забери меня отсюда как можно дальше, где будем только ты и я».

– Патч был бы вне себя, если бы увидел тебя такой, – сказала Ви сердито, она пыталась взывать к моей совести.

Я натянула одеяло себе на голову и на невидимого Патча и хихикнула ему в ухо:

«Она не знает, что ты здесь».

«Да, это наш маленький секрет», – согласился он.

«Я не хочу уходить от тебя, Патч».

«А я тебе и не позволю уйти».

Едва уловимым движением он изменил положение тела и оказался на мне сверху.

«Попробуй убежать».

А я нахмурилась при виде холодного голубого свечения, которое вдруг появилось в его глазах. Я моргнула, чтобы лучше разглядеть его, но чем больше я всматривалась, тем ярче и очевиднее становился этот голубой ореол вокруг его зрачков.

Сглотнув, я сказала:

«Мне нужно выпить воды».

«Я принесу тебе, – заявил Патч. – Не двигайся. Оставайся в постели».

«Но я только на секундочку», – возразила я, пытаясь выбраться из-под него.

Патч сжал мне запястья.

«Ты говорила, что не хочешь уходить от меня».

«Но я же только попить», – бормотала я.

«Я не дам тебе уйти, Нора».

В этих словах явственно слышалась угроза. Его лицо начало меняться, черты исказились – и я увидела, что это лицо совсем другого человека: оливковая кожа, раздвоенный подбородок… и эти глаза, которым я чуть было не поверила… Данте!

Я откатилась в сторону, но недостаточно быстро, пальцы Данте больно вцепились мне в плечо, он снова навалился на меня всем телом. Его дыхание обожгло мне щеку.

«Все кончено. Сдавайся. Я победил».

«Убирайся прочь», – прошипела я.

Его хватка ослабла, а лицо превратилось в светящийся голубым светом полупрозрачный призрак, который повисел еще немного в воздухе, а потом исчез.

В лицо мне плеснула холодная вода, и я вскочила, хватая ртом воздух.

Сон окончательно слетел с меня. Ви стояла, вытянув вперед руку с пустым кувшином.

– Пора идти, – сказала она, держа кувшин с таким воинственным видом, словно в любой момент готова была использовать его в качестве оружия.

– Я не хочу, – прохрипела я, слишком несчастная, чтобы злиться на нее из-за этого холодного душа. В горле у меня пересохло, и я боялась, что в любой момент могу разреветься. Я хотела только одного, а это было невозможно. Патча было не вернуть. И я не могла изменить это никак. Все, что раньше меня волновало, все, ради чего стоило жить и бороться – даже борьба с Данте и уничтожение «дьявольской силы», – все это сейчас потеряло всякий смысл. Без него.

– А как же Патч? – возразила Ви. – Если ты не хочешь бороться ради себя, может быть, ты будешь бороться ради него, а?

– Патча больше нет. – Я прижала пальцы к глазам, чтобы не расплакаться.

– Он ушел. Но он не умер.

– Я не могу сделать это без Патча, – сказала я, силясь вздохнуть.

– Тогда ищи способ вернуть его.

– Он в аду, – всхлипнула я.

– Ну, это лучше, чем в могиле.

Я уткнулась головой в колени.

– Я убила Хэнка Миллара, Ви. Мы с Патчем сделали это. Данте знает об этом, и он просто арестует меня еще до начала дуэли. Он казнит меня за измену.

Мое воображение нарисовало весьма убедительную и реальную картинку: Данте сделает мое унижение как можно более публичным. Его охрана схватит меня, все будут плевать в меня и обзывать самыми разными мерзкими словами. А что касается самой казни – того, как именно он лишит меня жизни… что ж, у него есть его меч. Тот самый, который заколдовал Блейкли, чтобы убить меня.

– Вот поэтому я и могу пойти на эту дуэль, – заключила я.

Молчание Ви было довольно продолжительным.

– Но ведь это будут только слова Данте против твоих, – сказала она наконец.

– Этого я и боюсь.