Фрайди

Джоан — упрямая сучка, Джок… но чаще она оказывается в результате права.

— Ну… — доктор Гарсиа почесал подбородок. — Если так, то конечно. Да, он упал на моих глазах, когда я подошел, сердце еще билось. Поскольку аппаратуры для контроля мозговой активности на борту нет, смерть констатирована по совокупности признаков, в первую очередь — по остановке сердца…

Из этого парня получился бы прекрасный свидетель!

— Боб, когда составишь все это — отошли одну копию Алеку Трайну, он хранитель завещания Джейка. А капитан Финчли пусть вклеит оригинал в бортовой журнал.

— Хорошо. Джоан, дать снотворного?

— Зачем? Роберто, я ведь не девочка и даже не молодая женщина, хоть и выгляжу так. Я старик, который пережил столько чужих смертей, что еще одной его не ошеломишь. Это мой давний кореш, старина Смерть. Мы ходим бок о бок не знаю уже сколько лет. Я даже счастлива — что Джейк умер так легко, без мук. А вот о Еве надо позаботиться.

— Ну… я не успел еще. Не успел даже подумать. Дам ей чего-нибудь.

— Капитан, курс в нейтральные воды. И оповестите всех, что похороны состоятся на закате.

— Джоан?

— Неужели ты думаешь, я отдам Джейка этим чучельникам? Он хотел умереть так, как умирали его предки — и он так умер. Я никому не позволю резать его милое тело. Оно вернется домой еще до заката…

— «Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное. Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить. Время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать…»

Джоан прервала чтение. Огромный оранжево-багровый круг солнца коснулся горизонта. На трапе у борта, зашитое в парусину и с грузом в ногах, лежало тело Джейка. Фред и доктор стояли рядом.

Йоханн, от тебя я ожидал большей изобретательности.

Не нравится — не слушай.

Джок, это же похороны…

Ха! Это мои похороны! А где еще человек может лучше повеселиться, как не на своих похоронах? Может, спляшем и вправду?

Чуть позже. Так я продолжаю?

Конечно, старина. Только не молись о том, чтобы моя душа попала в рай.

Да, босс, не надо. Уж лучше все вместе…

Заметано. Один за всех…

Все за одного!

— «Двоим лучше, нежели одному: потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо, если упадет один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадет, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?..»

Кстати, действительно — как? Неужели нам придется спать одним?

Юнис, ты вообще о чем-нибудь другом думаешь?

Нет. А о чем еще имеет смысл думать? Не о деньгах же… Кстати, Джок не верит, что быть женщиной в постели гораздо приятнее. И очень любопытствует…

Джейк, это правда?

Ну… в общем, я думал, что не стоит носить траур по живому…

Босс, он стесняется сказать. Но пусть сам оценит, что лучше: вставлять Юнис — или быть Юнис. У него будет с чем сравнить.

Да замолчите вы, дайте закончить! И вообще — когда угодно, но не сегодня! Или я объявлю бессрочную забастовку.

— «…и если станет преодолевать кого-либо одного, то двое устоят против него. И нитка, втрое скрученная, не скоро порвется…»

Босс, Джок, а мне это нравится! Как жаль, что у меня не было похорон!

По тебе была заупокойная служба, Длинноножка.

Да ну? А кто там был?

Только я. И органист. В маленькой часовне. Он играл, а я читал стихи, которые ты любила. Лежали цветы. И все…

Джок, я тронута до слез. Босс, он ведь действительно любит меня…

Да. И я люблю тебя.

Жаль, что меня там не было!

Может, оно и к лучшему. Ты не умеешь вести себя на похоронах.