Гамбит предателя

– Как ты выжил? – Самара водила кончиком пальца по широкому шраму на его груди, который оставила собственным мечом. Уже рассветало, и они, полуобнаженные, лежали на берегу пруда и вспоминали былое. Земля была холодной и непрогретой, благо меховой плащ Самары был достаточно толстым, чтобы служить своего рода теплой постелью.

– Люмен спас. Вытащил меня буквально с того света и сказал, чтобы я больше с тобой не водился.

– Я так и думала. А что с ним случилось?

– В смысле – случилось? – удивился Спрут. – Что с ним может случиться? Сидит где-то в другом измерении, занимается своими архиважными делами. Он не любитель посвящать меня в свои секреты. Последний раз мы виделись месяц назад, а до этого он не появлялся десятилетие. Он-то мне и сказал, где и когда я смогу перехватить Меланту.

– Значит, Люмен, скорее всего, тоже в курсе дел Слайта? Это обнадеживает.

– Скорее всего. Маги, как обычно, расставили все фигурки на доске без нашего ведома. Но я бы не стал расслабляться. Люмен в отношении больших жертв ради высшей цели полностью солидарен со Слайтом. Внешне-то они как две противоположности, но их решения, как правило, одинаковы.

– Нам бы пригодилась его помощь. Хотя бы советом. И где вообще все участники самоубийственной миссии?

– Таламона, если не ошибаюсь, осудили за помощь Децимусу при побеге из Арзамаса… Надо будет его вытащить, кстати. Джиллиан с Лючианой отправились на своих кораблях за горизонт и вот уже двадцать лет не появлялись. Живы ли они и нашли ли новую землю – неизвестно. Громп все еще пытается объединить владения бронто в единое царство. Все остальные либо погибли, либо я о них ничего не знаю. Кстати, а как реагирует империя? Я имею в виду, что они отправили сюда трех инквизиторов – и никаких вестей! Когда они уже зашевелятся и пришлют кого-то с подкреплением?

– Понятия не имею. Сейчас инквизиция дезориентирована. Без меня и Махариуса они шага не сделают по своей воле. Все через императора. А если речь идет об операции на территории другой страны, одобрение императора обязательно. И вряд ли он будет рад перспективе вторгаться в дела Аркея. Политика – вещь шаткая.

– И пахучая. А ты тоже спрашивала его разрешения, перед тем как сюда отправиться?

– Пошел он знаешь куда? Еще я буду отчитываться перед кем-то… Уведомителя отправила, и все.

Спрут усмехнулся, представляя, как Самара зевает императору в лицо в ответ на его упреки. Не каждому правителю хочется иметь при дворе человека с таким авторитетом. И он был уверен, что, будь у императора возможность, тот бы отправил Самару как можно дальше от своего дворца. Поэтому едва ли император сильно расстроился, когда узнал об ее очередном своевольничестве. Да и на что сердиться? Ведь если бы ему требовалось вмешаться в политику Аркея, он все равно дал бы такое задание именно Самаре. Как единственной аркейке на службе империи.

– Хочу взглянуть на его лицо, если ты вернешься в статусе королевы. Так сказать, посмотреть на его эмоции, когда ты окажешься равной ему по статусу.

– Я, кажется, просила тебя не поднимать эту тему… – Самара надавила пальцами на один из многих шрамов на теле шпиона.

– Да почему… – Спрут извернулся, скорее от щекотки, чем от боли. – Почему нет? Ты же сама говоришь про то, что хочешь лучшего для своего народа. Про его проблемы и трудности. Про тяготы, которые выпали в последнее десятилетие. Ты знаешь кого-то, кроме себя, кто сможет это решить?

– По обычаям уже не получится. Меня, видишь ли, заморский красавец позвал замуж. Королеве Аркея не пристало иметь кавалера среди иноземцев.

– Ах вот оно что?.. Значит, я был для тебя лишь средством уклонения от престолонаследия?

– Да! Я получила что хотела, а теперь выброшу как грязную салфетку, – «призналась» в коварстве Самара.

– О-о-о… – Спрут наигранно схватился за сердце. – Как ты могла? Я ведь уже придумал, где мы построим нашу избушку и какие цветы посадим на клумбах!..

– Цветы? – рассмеялась Самара. – Ты хочешь сажать цветы?

– А что ты смеешься? Мне нравятся цветы. Цветы никого не убивают. Ну, кроме тех, что в салларийских болотах растут. Там, мне кажется, все жрут всё, что движется. Посадим какие-нибудь там гладиолусы или фиалки. А дом будут обвивать лилии. Будем выводить на травку нашего пони. Ты свяжешь мне фартук, чтобы я не пачкался, когда готовил малиновое варенье. Твой папа будет приезжать в гости и отчитывать меня за то, что я родился не на том острове…

– Ах-ха-ха! Ой, прекрати… – Самара схватилась за уже почти зажившую рану. – Мой папа слишком сильно цепляется за старые традиции, многие из которых – полный абсурд. Кстати, я давно хотела спросить: а как тебя по-настоящему зовут?

– Все называют меня Спрут. По-настоящему. Мне нравится.

– Я серьезно.

– Я тоже. – Спрут и впрямь посерьезнел, показывая, что не хочет это обсуждать. Но Самара отказалась отступать. Она залезла сверху и прижала его к земле.

– Я знаю, чего ты боишься больше всего на свете… – таинственно прошептала она.

– Чего же?