Глазомер! Быстрота! Натиск!

Русская днепровская армия под руководством главнокомандующего князя Потемкина Григория Александровича шла от Елизаветграда до Очакова 33 дня. Двести верст за тридцать три дня! Все это время турки, зная про движение к ним русских войск, вели подготовку своей крепости к осаде. Из Стамбула, Варны и Синопа непрерывным потоком прибывали корабли с боевым припасом, провиантом и подкреплениями.

Генерал-аншеф Суворов на большом совете, собранном князем в Каменке, предложил взять Очаков решительным штурмом при тесном взаимодействии с Лиманской флотилией. На это предложение Потемкин отвечал так: «Я на всякую пользу руки тебе развязываю, но касательно Очакова попытка неудачная может быть вредна. Я все употребляю, надеясь на Бога, чтобы он достался нам дешево».

Фельдмаршал не был уверен в успехе быстрого и решительного штурма, а потому он предпочел авантюрной (как он считал) идее Суворова более надежный план «формальной осады». Этот план основывался на главенствующих в 18-м веке принципах военной фортификационной науки, со строительством осадных параллелей, оборудования батарей и последующего массивного артиллерийского обстрела вражеских укреплений. Основная идея осады была в том, чтобы сначала устроить пушечные и мортирные батареи обложения крепости в виде редутов, дабы обезопасить фланги осадной армии. Затем планировалось овладеть пригородом и передвинуть батареи вперед. После чего было необходимо соединить все их траншеями и начать методичный артиллерийский обстрел самой крепости, вынудив ее гарнизон сдаться.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею на десять орудий осадной артиллерии, а двадцатого июля армия обложила крепость, примыкая своим правым флангом к этой построенной батарее, а левым к Днепровскому лиману. К двенадцатому августа для обстрела морского побережья была поставлена четырехорудийная батарея из единорогов крупного калибра. В это же время на небольшом удалении от крепости с целью отражения вылазок неприятеля соорудили четыре редута, на каждый из которых установили по пятнадцать полевых орудий.

Отдельный батальон егерей нес службу на левом фланге осаждающей Очаков армии.

– Третья рота первая к кухням подходит! – крикнул помощник интенданта Усков. – А ну не ломись, не ломись с котелками, – погрозил он группе солдат кулаком. – Им опосля обеда сразу же в боевое охранение заступать, так что подождете маненько, ничего тут с вами не случится!

Артельные дежурные подставляли железные посудины, в которые повара накладывали большими черпаками густую кашу.

– Следующий! – крикнул повар Иван, оглядывая стоящую у трех походных кухонь очередь. – Все, что ли, уже с третьей роты закончились?

– Закончились, дядь Вань! – крикнул из толпы невысокий, улыбчивый солдатик. – Вона Мишка рябой самый последний был. Ну чего, ты нас-то теперяча будешь кормить?

– Буду, буду, – пробурчал повар. – А ты вот, Егорка, как я погляжу, все время от артели к кухням шлындаешь. Чего же это у вас другие за порционом совсем-то не ходят?

– А он уговором вашим пользуется, дядь Вань, – хохотнул высокий ушастый егерь, – который ты у реки ему перед самым десантом дал, что за подвиг будешь лишний черпак при раздаче докладывать.

– Ну да, ну да, – хмыкнул повар, – слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Только с того дела-то ведь уже больше месяца прошло. Других храбрецов славные деяния твое старое, рядовой Коробов, уже давно заслонили. Вона как ребята вылазки неприятеля-то отважно отбивают! Так что геройство, Егорка, оно постоянное повторение требует. Подставляй котелок! – и плюхнул один за другим три огромных черпака каши. – Все, теперяча норма! Следующий!

А расстроенный егерь все стоял с протянутой посудиной, заглядывая вовнутрь.

– Двигайся, Егор, – оттолкнул его следующий артельный. – Иди, вон, к Никите да сухари получай.

– Эх, дядя Ваня, дядя Ваня, – вздохнул солдат. – Каши с хлебом через край – и под елью с нею рай. Каши с хлебом ни куска – и возьмет тебя тоска.

– Иди уже – тоска! – фыркнул повар. – Как всем остальным ведь порцион поклал, ничуть даже не меньше. Сам же знаешь: брюхо не мешок, кашу в запас не положишь.

– Шевелятся в последнее время турки, вылазку за вылазкой предпринимают, – проворчал капитан Кулгунин, следуя во главе роты. – Вы, господа, на стороже всегда будьте, – кивнул он полуротным командирам. – А ты, Федор, не чурайся к советам опытных унтеров прислушиваться. И все эти полковые пехотные замашки в гноблении солдат лучше бы выбрось. Это тебе не болванчики в строевых плутонгах, которые без окрика да команды капрала и шага сами не сделают. Тут стрелки-егеря, которые привыкли прежде головой думать и принимать самостоятельно решения в бою. А ты им палкой, вон, грозишь. Не принято так у нас. Уже ведь второй месяц как с Полоцкого пехотного к нам сюда перешел. Свыкнуться бы уже с порядками пора. Колокольцева, вон, мелкими придирками замучил, тот даже руки опустил, в рядовые опять просится.