Го юй (Речи царств)

[Если говорить о правителе, то он] с помощью великодушия сохраняет трон[326], с помощью строгости все делается вовремя и завершается успехом, с помощью беспристрастности наставления распространяются на всех, с помощью милости устанавливается согласие среди народа. Когда у трона есть защита, он всегда прочен, когда все делается вовремя и завершается успехом, не бывает неудач, когда наставления беспристрастно распространяются на всех, они всеобщи, когда оказываются милости для установления согласия среди народа, народ процветает. Если трон прочен, а дела идут успешно, если наставления распространяются на всех, а народ процветает, можно в течение долгого времени управлять народом. Разве тогда найдется какое-нибудь дело, в котором нельзя было бы добиться успеха?

[Если говорить о слугах, то] почтительность позволяет принимать приказы, усердие позволяет сохранять имущество, покорность позволяет успешно служить, бережливость создает достаток в расходах. Когда приказы принимаются с почтительностью, они не нарушаются, когда усердно стремятся сохранить имущество, отсутствует лень, когда покорно служат, избегают смерти, когда соблюдают бережливость и наблюдается достаток в расходах, отдаляются от печали. Если приказы принимаются и не нарушаются, если имущество сохраняется и отсутствует лень, если избегают смерти и далеки от печали — между правителем и его слугами не бывает расхождений. Разве тогда найдется какое-нибудь поручение, с которым низшие не смогли бы справиться? В этом случае правитель, начиная какое-нибудь дело, всегда будет успешлив, а низшие смогут выполнять возложенные на них обязанности, и это создаст [им всем] прекрасную славу, которая сохранится на долгие годы.

Ныне два сановника бережливы и сумели добиться достатка в расходах. Поскольку они добились достатка в расходах, их род пользуется защитой[327]. Два других сановника расточительны, а расточительность показывает, что они не помогают нуждающимся. Поскольку есть нуждающиеся, которым они не помогают, к ним непременно придет печаль. Поступая так, они делают все, чтобы стать еще богаче, а ведь если слуга расточителен, его не терпят во владении, поэтому они идут по пути к собственной гибели”.

Ван спросил: “Когда [они погибнут]?” Кан-гун ответил: “Дунмынь занимает по сравнению с Шусунем[328] более низкое положение, но он более расточителен, поэтому не сможет прослужить двум правителям. Шусунь занимает по сравнению с Цзи и Мэном[329] более низкое положение, но он также слишком расточителен, поэтому не сможет прослужить трем правителям. Если они рано умрут сами — это еще полбеды[330], но если они будут творить зло еще много лет, то и род их неизбежно погибнет”.

На шестнадцатом году [правления Дин-вана] (591 г. до н. э.) умер луский правитель Сюаиь-гун. Еще не прибыл гонец сообщить о его смерти, как явился представитель рода Дунмынь сообщить о происшедшей в Лу смуте и бегстве Цзы-цзя в Ци[331]. На одиннадцатом году правления Цзянь-вана[332] (575 г. до н. э.) луский Шусунь Сюань-бо[333] за два года до смерти Чэн-гуна[334] также бежал в Ци.

[23]

На восьмом году правления Цзянь-вана (578 г. до н. э.) луский правитель Чэн-гун хотел явиться к его двору, поэтому предварительно послал Шусунь Цяо-жу, чтобы установить доужественные отношения и уведомить о намеченном приезде. [Прибывший Шусунь Цяо-жу] встретился с Вансунь Юэ[335] и имел с ним беседу.

Вансунь Юэ доложил ваиу: “Приезд луского Шусуня несомненно связан с особыми целями, иначе почему подарки, которые он привез, чтобы поднести вам, так скудны, а речи так заискивающи; по-видимому, он сам просил послать его к вашему двору. Если он сам просил послать его сюда, значит, несомненно, хочет получить от вас подарки. Лица, стоящие у кормила власти в Лу, добиваются только личной власти, поэтому [вначале] они были недовольны его просьбой и [только] в дальнейшем послали его. К тому же у Шусуня лицо с квадратным лбом и узким подбородком, [а люди с такой физиономией] легко обижают других. Не одаривайте его, ван, подарками! Если к нам станут приезжать алчные и жестокие, а мы будем удовлетворять их желания, значит, мы будем награждать злых, да к тому же у нас не хватит для этого богатств[336]. Именно поэтому в древности совершенномудрые [всегда] обсуждали вопрос, жаловать или не жаловать подарки, они обсуждали также, следует ли проявлять радость или гнев [в отношении прибывшего лица], отобрать у него что-нибудь или что-нибудь ему вручить. И руководствовались они не великодушием или милостью, не гневом или суровостью, а только добродетелями [прибывшего]”.

Ван, ответив: “Убедительно!”, послал гонца разузнать все частным образом в Лу, и оказалось, что Шусунь сам просил послать его ко двору дома Чжоу. После этого ван не стал одаривать Шусуня подарками и принял его по правилам, предусмотренным для обычного посла.