Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)

В динамике щелкнуло -- микрофон отключили. В ту же минуту к ним вошли трое мужчин в масках, и вскоре они уже раздевались в предбаннике под присмотром охранников-тяжеловесов. Их одежду сложили в прозрачные целлофановые пакеты и унесли.

Они остались одни. Молча рассматривали друг друга -- их тела были в синяках, ссадинах и кровоподтеках. Один за другим вошли в жаркую парную и принялись, как и советовал неведомый заказчик, не щадя сил, охаживать друг друга вениками и обдавать из маленьких шаек горячей водой.

-- Пару, пару побольше! -- сквозь зубы покрикивал Док.

Горячий туман окутал их. Лишь бледные силуэты фигур выплывали из молочных клубов и снова исчезали в них. Теперь никакая камера не разглядела бы их в этом мареве. Пастух забрался на верхний полок и быстро ощупал поверхность мокрой деревянной плахи, на которой лежал. Доски были обработаны на совесть. И все же он нашел то, что искал. В одном месте у самой стены дерево дало небольшую трещинку, чуть отслоилось, и если теперь...

-- Трубач! -- громким шепотом позвал Сергей. -- Окати-ка меня горяченькой...

Ухов тут же возник из облака с полной шайкой горячей воды. Плеснул от души.

-- У-ух! -- вскрикнул Пастух и, перехватив у запястья толстенную ручищу Трубача, приложил его ладонь к выбоине у трещины на доске.

Шепнул в ухо:

-- Попробуй оторвать. Я не смог...

Николай, ни о чем не спрашивая, прихватил железными пальцами за край доски в том месте, где наметилась трещина, поднатужился, рванул и отщепил узкую лучинку древесины. Этот кусочек с характерным рельефом древесных волокон он показал Пастуху.

-- Геракл! -- прошептал Сергей. -- Этот кусочек надо вынести отсюда.

-- Где спрятать-то? -- спросил Трубач. -- Мы же голые. Обыщут.

-- Не допетрят, -- сказал Сергей. -- Тут, Коля, нужна крестьянская психология. Сунь хоть в рот, за щеку. Вот твоя молчаливость и сгодится.

Отдуваясь и отфыркиваясь, красные, распаренные, они вывалились обратно в предбанник. Тотчас явились охранники и вернули их одежду. Каким-то образом она была отчищена и выглажена за полчаса. Вместо старых принесли новенькие носки и кроссовки -- разумеется, их прежняя обувка с налипшей глиной и песком, прихваченными там, на шоссе, была "приобщена к делу".

-- С легким паром! -- насмешливо буркнул один из охранников через черную маску.

-- Ну как, нашли что-нибудь? -- с невиннейшим видом поинтересовался Артист.

Те не ответили.

Когда оделись, то по знаку одного из стражей двинулись за ним из сауны, поднимаясь вверх по крутой лестнице.

Их привели в ту же гостиную с камином, где один из углов загораживало белое полотно и стояли софиты на высоких штативах.

-- Это еще зачем? -- спросил Муха.

-- Значит, с вас и начнем, -- сказал человек в маске. Их сфотографировали одного за другим, всех шестерых.

-- На память об этой ночи, -- пояснил человек в такой же маске, стоявший у фотоаппарата на треноге.

Фотоаппарат был дорогой, роскошный "Хассельблад" -- видно, все тут было с размахом, иначе уже не умели жить.

Через час их вывели во двор, посадили в японский микроавтобус, который, выехав за высокие железные ворота, довольно долго катил по черному пустынному шоссе, петлял по каким-то лесным дорогам, вновь возвращался на то же шоссе, потом выбрался на незнакомую трассу и не менее четверти часа летел по ней со скоростью выше ста километров. Затем оказались в узком тоннеле, который неведомо как вывел их на широченную многорядную, разделенную надвое магистраль.

-- Кольцевая, -- сказал Боцман.

-- Точно -- кольцевая, -- вгляделся Артист. -- Только как мы на ней оказались, вот вопрос?

Перед выездом им всем вернули их наручные часы, вручили маленькие черные коробочки новеньких пейджеров "Моторола" и выдали каждому по десятитысячной пачке долларов в упаковке Центробанка.

Как заметил выдававший деньги и часы: "Это аванс. Остальное -- после дела".

Микроавтобус отмахал чуть ли ни половину МКАД, потом свернул на Можайское шоссе и понесся в сторону Кутузовского проспекта. Никакой охраны или слежки не было -- только немолодой молчаливый водитель.

Он обернулся к ним.

-- Ребят, -- спросил буднично, как какой-нибудь заурядный левак. -- Вас как -- по домам развезти?

-- Слушай, батя, -- повернулся к нему Пастух. -- У тебя что, относительно нас никакого приказа? И все адреса есть?

-- Адреса имеются, -- кивнул водитель. -- Московских велено развезти по домам или куда скажете--и все.

--Тогда вот что, -- попросил Сергей, -- выбрось-ка нас где-нибудь прямо тут.

Они уже были в начале Кутузовского. Впереди призрачно светилась Триумфальная арка.

-- Как скажете... -- пожал плечами шофер. -- Мне без разницы.

Он остановил свой хорошенький японский минивэн, кивнул на прощанье:

-- Ну, счастливо...

И неспешно укатил по пустынному в этот час Кутузовскому проспекту.

Переминаясь с ноги на ногу, зябко поеживаясь на предутреннем холодке, они молча стояли небольшой кучкой на тротуаре, озирались, будто спустились с другой планеты.

-- Тьфу! -- словно очнувшись, шепеляво выговорил Трубач и вытащил из-за щеки героически добытую щепку.

-- Молодчага, -- сказал Пастух. -- Человек-сейф.