Горе от ума?

В большинстве шуток, которыми потчует публику нынешняя орда смехачей, большое место заняли непристойные выражения и намёки. Это вроде бы подтверждает тезис Фрейда о сексуальном подтексте многих психических аномалий. Публика радостно гогочет, поняв намёк на «запретную сферу» (или запретный цилиндр, запретные полушария – и тут есть возможность для более или менее тупых шуток).

Ф.М. Достоевский в романе «Подросток» писал: «Если захотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благороднейшими идеалами, а вы смотрите его лучше, когда он смеётся. Хорошо смеётся человек – значит хороший человек. Примечайте притом все оттенки: надо, например, чтобы смех человека ни в коем случае не показался вам глупым, как бы ни был он весел и простодушен… смех есть самая верная проба души».

Анализируя остроты, следовало бы ответить на вопросы: кому они смешны и почему? Какая цель у остряка? Какой смысл в остроте? Она действительно острая или плоская, как блин?

Эти вопросы особенно важны при анализе насмешки, зубоскальства. Одни люди смеются, когда кто-то поскользнулся и упал, а другие спешат на помощь. Эти две реакции разделяют людей двух типов. По-разному люди относятся к остротам, которые всегда рассчитаны на публику.

Одно дело – когда высмеивают тебя или что-то тебе дорогое, другое – когда высмеиваешь ты.

«Там, где острота не является самоцелью, – полагал Фрейд, – т. е. там, где она не безобидна, она обслуживает только две тенденции, которые могут быть даже объединены в одну точку зрения; она является либо враждебной остротой (которая обслуживает агрессивность, сатиру, оборону), либо скабрёзной остротой (которая служит для обнажения)».

Он упустил из вида важнейшую функцию остроумия: в большинстве случаев она объединяет людей сходных убеждений, склада ума или характера. Тех, кто умеет вовремя пошутить, рассказать остроумную историю, называют «душой общества». В такой забывчивости Фрейда усматривается его подсознательная ориентация на индивидуализм, склонность подчёркивать черты враждебности и скабрёзности.

Вот как завершает он своё исследование остроумия: «Удовольствие от остроты вытекает для нас из экономии затраты энергии на упразднение задержки, удовольствие от комизма – из экономии затраты энергии на работу представления, а удовольствие от юмора – из экономии аффективной затраты энергии. Во всех трёх видах работы нашей душевной деятельности удовольствие вытекает из экономии».

Не смешно! Такой подход к эмоциям подобен торгово-денежным отношениям. Сэкономил энергию, выгадал на этом – получил удовольствие. Чем больше выгадал, тем радостней; тут уж смеёшься до упаду. А если растратился, прогадал – вот и печалишься, страдаешь.

Какой смех имеет бесспорное отношение к бессознательному? Когда люди смеются без участия сознания? Когда их щекочут. Это и есть рефлекс вне сознания. Остроумие тут ни при чём. Кстати, смех от щекотки не экономит энергию, а растрачивает её, порой до изнеможения.

Во всех остальных случаях требуется хотя бы минимальное напряжение ума, чтобы шутка, пусть даже плоская и пошлая, дошла до адресата. Фрейд этого не учитывал.

Простейшая схема остроумия: неожиданная и приятная разрядка в игровой ситуации. Этот эффект можно наблюдать у взрослых, когда они выигрывают, например, в лотерее. Их обуревает неудержимый смех, они яростно жестикулируют. Так же выражают успех в игровых видах спорта.

Фрейд писал: «В нашем детстве, когда мы не знали комизма, не были способны создавать остроты, не нуждались в юморе». О каком детстве идёт речь? Комизм, тем более физиологический, воспринимают даже младенцы. Об этом писали многие исследователи, начиная с Плиния Старшего. У большинства людей детство – самая смехолюбивая пора жизни, когда веселье возникает порой по пустяшному поводу.

Остроумием дети, если не все, то многие, не обделены. Конечно, оно у них «другого качества», чем у взрослых, чаще всего примитивное, показывающее больше желание сострить, чем умение.

Возможно, Зигмунд Фрейд в детстве (да и позже) не был способен создавать остроты, вот и распространил свой личный опыт на всех людей. С пониманием юмора, остроумия и комизма у детей если и возникают проблемы, то лишь потому, что у них недостаёт ума, чтобы понять словесные хитросплетения и потаённые смыслы.

Улыбка – сигнал удовольствия, возникающий вне сознания. Этот рефлекс относится к области бессознательного. Улыбаются и смеются младенцы, не имеющие понятия об остроумии. Улыбаются и смеются высшие обезьяны, имеющие своё чувство юмора.

Умственное напряжение в предвкушении шутки, остроумной мысли не утомляет, а подготавливает к финалу. Если он понравился, то вызывает улыбку или смех. Мы переживаем момент озарения, внезапного открытия. Это не «экономия затраты энергии», а, напротив, вспышка сознания, элемент творчества.