Горизонты ада

– Не стоит благодарности.

Его брови поползли вверх. Оглянувшись, я увидел выходящего их крематория Элвиса, на ходу срывающего бакенбарды.

– Один из скорбящих? – спросил полицейский.

– Нет. Распорядитель церемонии.

Коп недоверчиво взглянул на меня и хмыкнул, когда понял, что я говорил вполне серьезно.

– Жаль, что меня там не было. Он пел?

– Как соловей, – ответил я, попросил у него список участников церемонии и записал в свой блокнот имена тех, кем позднее собирался заняться. Пробежав глазами список, я удивился: – Здесь только тринадцать имен.

– Совершенно верно, – подтвердил полицейский.

– Но на церемонии присутствовали четырнадцать человек.

– Вместе с вами – да.

– Нет, без меня.

Я вспомнил про слепого и спросил у копа, заметил ли он его.

– Это вряд ли, – покачал он головой. – Я всех проверял тщательно.

– Посторонний мог пройти?

– Могу справиться у ребят на других дверях. Возможно, кто-то из предыдущей группы остался или потерялся… или, может быть, это любитель траурных церемоний, который проник внутрь до того, как мы поставили кордон.

– Любитель траурных церемоний?

– Такие всегда находятся. Бродят с одних похорон на другие. Хотите, чтобы я проверил?

– Не беспокойтесь. Это неважно.

Я убрал блокнот, по благодарил копа за помощь и бросил последний взгляд на дворец мертвецов. Поежился, заметив густой дым, поднимающийся из трубы, затем повернулся спиной к крематорию и поспешил прочь.

* * *

Я все никак не мог избавиться от воображаемой картины: Ник извивается в печи – или в чем там сжигают трупы, – пламя поедает ее плоть и наконец поглощает целиком. Я знал, что не смогу сосредоточиться на работе, поэтому отодвинул дело в сторону и, располагая временем, отправился в Холодильник, желая нанести запоздалый визит еще одному члену клуба замороженных.

Девушка по имени Велоурия ознакомилась с моим запросом, проверила мои допуски, раскрыла ноутбук и внесла имя «Том Джири» в строку запроса. Ответа не последовало.

– Когда он был здесь оставлен? – спросила она.

– Точной даты не знаю. В начале восьмидесятых.

– Тогда, скорее всего, его нет в базе данных. – Велоурия закрыла ноутбук и поднялась. – Мы не имеем права вносить в базу имена без разрешения. В систему очень легко проникнуть. Мы начали записывать на диски данные только в конце девяностых. Никогда не производили датирования задним числом – слишком много суеты, связанной с поиском родственников.

– Вы хотите сказать, что не можете его найти?

– Разумеется, можем, – фыркнула она, – если только его не поместили здесь под именем Джон Доу[5]. Но потребуется время. Так как точная дата неизвестна, придется просмотреть старые учетные книги. Если хотите, пока можете погулять.

– Я подожду, – сказал я и уселся на один из неудобных пластиковых стульев.

Я так и не определился, что рассчитывал получить от этого визита. Я очень редко навещал могилу матери, а ведь я ее любил. Может быть, надеялся, что проснутся воспоминания при виде последнего пристанища своего папаши. Хотя он редко бывал дома, когда я рос, я был уверен, что во мне живет больше воспоминаний о нем, чем те жалкие обрывки, которые вставали перед внутренним взором.

Пока я ждал, мимо прошли несколько врачей и санитаров; они едва взглянули на меня. Я удивился, когда один из них остановился и приветствовал меня вопросом:

– Потеряли еще одну подружку?

Я поднял голову, но не узнал улыбающегося врача. Однако, когда вставал и протягивал руку, вспомнил:

– Доктор Сайнс.

– В прошлый раз вы здесь пережили серьезный шок. – Он хмыкнул. – Оправились?

– Вроде бы. Ее сегодня похоронили.

– Да? – Сайнс не казался заинтересованным. – Обычно в таких случаях они дольше держат тело. Наверное, у нее есть родственники со связями.

Ожидавший доктора Сайнса коллега нетерпеливо спросил, идет ли тот. Спросил резко, выказывая нежелание ждать.

– Минуту! – так же резко ответил Сайнс. И обратился ко мне: – Так вы выяснили, где ее убили?

– Простите?..

– Николу Хорняк. Я слышал, что вы вели расследование. Вы нашли место преступления или все еще в поисках?

– Не понимаю. Ник убили в «Скайлайте».

Сайнс невесело рассмеялся:

– Вы не все знаете. Мы выяснили, что девушка подверглась нападению за пределами отеля. Она умерла в «Скайлайте», но раны были нанесены раньше, возможно, на строительной площадке, если судить по песчинкам и строительной пыли, обнаруженным в ранах.

Я смотрел на него, округлив глаза. Потом вскричал:

– Какого черта меня не информировали?!

– Вопрос не ко мне. Я доложил о наших находках с самого утра в субботу. Государственный патологоанатом пришел к такому же заключению. Я слышал, что его убедили не предавать огласке эту информацию.

– Кому вы рассказали? – потребовал ответа я.

– Это информация ЛДМГ.

– Какого хрена это значит?

– Лишь Для Моих Глаз. То есть только для Кардинала.

– Вы рассказали Кардиналу?

– Да. Он упомянул ваше имя и сказал, что передаст все вам. Поблагодарил меня и попросил об этом не распространяться. Что я и делал. – Сайнс нахмурился. – До настоящего момента. Я просто думал, что вас известили. Кардинал сказал, что обязательно… Не говорите ему, что я проговорился, ладно?